Автор: Galanthus
Бета: Vinceres
Пейринг: Саске/Наруто; Наруто/Саске
Жанр: романс
Статус: закончен
Дисклеймер: Кишимото
Размещение: категорически запрещено
Предупреждения: AU относительно Канона, OOC
От автора: Писалось для себя. Автор не филолог
Отдельная благодарность Vinceres за помощь
читать дальше
Уселся прямо на сквозняке, зарылся с головой в бумаги, а ведь только вчера из госпиталя. Совсем себя не жалеет. Хокаге, блин… Саске бесшумно закрыл окно.
– Наруто, перерыв, – категорично потребовал он.
Хокаге скептически глянул на блюдо с красиво нарезанными фруктами.
– Это что за козлячья еда? Лучше принеси печенья и конфет.
– Нельзя. Растолстеешь, титул отнимут.
– Тогда я лучше буду голодный, – и Наруто снова зарылся в бумаги.
Что ж, придется кормить. Саске зажал между зубами кусочек яблока и призывно наклонился. Поцелуй с яблочным привкусом оказался вкусным, кормление пошло веселее и незаметно переросло в увлекательную эротическую игру. В середине трапезы Саске по-хозяйски закинул Хокаге на плечо и торжественно понес в спальню выполнять супружеский долг. Дотерпели только до гостиной, где Учиха предусмотрительно разобрал диван – прямо как чувствовал.
Иногда после секса Наруто пробивало на разговоры. Вопросы он задавал абсолютно абсурдные, за которые хотелось треснуть его по голове. Но Саске послушно отвечал, потому что если не ответить, то Наруто напридумывает непонятно что, потом месяц не расхлебаешь. Вот и сейчас ни с того ни с сего спросил:
– Саске, а ты со мной, потому что я тебе хорошо подхожу в постели?
– Не хорошо, а идеально.
– Нет, но вот все-таки скажи, за что ты меня любишь?
– Тебе перечислить все твои недостатки?
– Саске, я серьезно.
– Я тоже. Наруто, любят не за что-то, а вопреки.
Действительно, вопреки, потому что с позиции чистой логики Наруто ему совершенно не подходит. Но в любви нет логики. Вот и Саске любит, хотя предпочел бы вовсе не любить. Любить Наруто трудно.
Скажешь ему «друг» – весь засияет, в глазах появится трогательная, свойственная только ему нежность. Скажешь «люблю», – громко рассмеется и ответит: «Саске, а я и не знал, что ты шутить умеешь!» Скажешь «я серьезно» – сразу погрустнеет, сникнет – не верит. А ведь Саске не первый, кто признался ему в любви. Его опередили. Дважды.
Хьюга Хината любила платонически. Перед лицом смерти она говорила искренне и отчаянно. Для нее это был момент мужества и героизма, для Наруто – новой боли. Это признание было окрашено горечью, что едва не потерял близкого человека, что снова потерял контроль над собой, что чуть не разрушил все. Он не мог принять эти чувства с благодарностью, потому что тогда не справился и подвел. Он не понимал, за что его можно любить. Но Хината никогда и не рассчитывала на взаимность. Свою восторженную любовь она пронесет через года, но эта любовь не принесет ей разочарования и печали – нет, наоборот, сделает только сильнее, потому что для нее Наруто – свет, за которым она хочет идти.
Сакура парадоксальна. Она столько лет любила Саске, которому до нее не было никакого дела, и пренебрегала Наруто, готовым ради нее на все. Говоря о любви, она глупо и отчаянно врала. Она думала, что спасает, но каждым словом причиняла еще больше боли. Рассчитывала поступить правильно, но в тот момент неосознанно предала обоих. Теперь, когда она точно знала, что любит, она молчала, и свою любовь Сакура несла покорно, как наказание за все упущенные возможности. Как бы сильно она ни любила Наруто, Сакура так и не научилась его понимать, и теперь, осознавая это, она боялась совершить новые ошибки. Сакура больше никогда не хотела испытывать чувство вины перед Наруто.
И Шикамару любит, и Неджи любит, и Гаара, и Сай – любят, но молчат, потому что они не девушки и не Саске. А вот Саске сказал, и поэтому он во всем будет для Наруто первым и единственным.
Поникшие плечи и грустные глаза – это не тот ответ, который бы хотелось увидеть, но это именно тот ответ, который ты ожидаешь, потому что, в отличие от многих, ты понимаешь Наруто. Но Учиха Саске – человек целеустремленный и упорный, в этом он уступает только одному человеку – Узумаки Наруто. Но и сам Наруто иногда проигрывает, поэтому они вместе, вместе вопреки всему, и Саске счастлив, очень счастлив, ему кажется, что между ними все хорошо, но именно в такие моменты он понимает, насколько заблуждается.
Узумаки Наруто с первого своего крика принадлежит Конохе. Коноха любит своего Хокаге, уважает, ценит, восхищается. Хокаге – это гордость Конохи, ее национальное достояние, и в едином порыве все забывают, что Хокаге тоже человек. Но самое ужасное то, что об этом забывает сам Наруто.
Быть последним Джинчурики – сомнительная честь. К его захвату готовились долго, тщательно и продуманно. При помощи ловких отвлекающих маневров увели большую часть шиноби из деревни. Уходили, не боясь, потому что знали, что в Конохе – Хокаге, а их Хокаге способен на невозможное. Саске грызла смутная тревога. Узумаки Наруто никогда не сдается, своему делу отдается целиком и полностью, не думая о последствиях. Он идет до конца, потому что так надо и так правильно, а кому надо и почему правильно, он не думает, а просто делает и, если потребуется отдать душу – отдаст, не задумываясь. То, что это ловушка, поняли слишком поздно. Саске стремительно развернул отряд и отправился обратно в Коноху. Он так спешил, что для него перестали существовать время и пространство. Успели в самый последний момент остановить Хокаге, выполняющего запретную технику, убивающую человека, ее применившего. Врага уничтожили, деревня была спасена, а Хокаге впал в кому.
Целую неделю Саске безвылазно жил в палате Наруто. Деревня замерла в ожидании. А когда Наруто очнулся, у Саске первым порывом возникло желание его придушить.
И вот сейчас лежит живой, относительно здоровый, задает дурацкие вопросы, на которые Учиха вынужден отвечать. Саске не может винить его, Саске понимает. Наруто – одиночка, выросший без любви, привыкший считать, что так и должно быть. Как бы силен и упорен ни был Наруто, он так до сих пор не избавился от своего самого большого страха – боязни остаться одному. Его логика до ужаса проста – раз я без вас не могу, значит, я за вас умру. И тот факт, что он сам необходим, ему недоступен. Спорить бесполезно, Наруто этого не понимает. Для него дорогие люди важнее, чем он сам. Даже тот факт, что они скоро станут родителями, его не остановит.
Да, у них скоро будет ребенок, их общий ребенок. Цунаде постаралась. Ей удалось оплодотворить яйцеклетку спермой обоих. Каждый получит свое: деревня – шаринган, Цунаде – славу, а Хокаге – ребенка. Имя биологической матери – тайна, но Саске не без основания полагает, что это Сакура. Интересно, если у их дочери будут зеленые глаза и высокий лоб, Сакура сознается? Кого тогда выберет Наруто? Эта случайная мысль внезапно обожгла сознание Саске, сдавила грудь, вытиснув воздух. Борясь с подступающей паникой, Учиха спросил, стараясь изо всех сил казаться равнодушным:
– Ты сам-то хоть меня любишь?
Наруто приподнялся на локте, удивленно и непонимающе уставившись на Саске.
– Что за глупый вопрос? – и лег обратно, не дожидаясь ответа.
И правда, глупый – Узумаки Наруто не умеет не любить.
– Наруто, перерыв, – категорично потребовал он.
Хокаге скептически глянул на блюдо с красиво нарезанными фруктами.
– Это что за козлячья еда? Лучше принеси печенья и конфет.
– Нельзя. Растолстеешь, титул отнимут.
– Тогда я лучше буду голодный, – и Наруто снова зарылся в бумаги.
Что ж, придется кормить. Саске зажал между зубами кусочек яблока и призывно наклонился. Поцелуй с яблочным привкусом оказался вкусным, кормление пошло веселее и незаметно переросло в увлекательную эротическую игру. В середине трапезы Саске по-хозяйски закинул Хокаге на плечо и торжественно понес в спальню выполнять супружеский долг. Дотерпели только до гостиной, где Учиха предусмотрительно разобрал диван – прямо как чувствовал.
Иногда после секса Наруто пробивало на разговоры. Вопросы он задавал абсолютно абсурдные, за которые хотелось треснуть его по голове. Но Саске послушно отвечал, потому что если не ответить, то Наруто напридумывает непонятно что, потом месяц не расхлебаешь. Вот и сейчас ни с того ни с сего спросил:
– Саске, а ты со мной, потому что я тебе хорошо подхожу в постели?
– Не хорошо, а идеально.
– Нет, но вот все-таки скажи, за что ты меня любишь?
– Тебе перечислить все твои недостатки?
– Саске, я серьезно.
– Я тоже. Наруто, любят не за что-то, а вопреки.
Действительно, вопреки, потому что с позиции чистой логики Наруто ему совершенно не подходит. Но в любви нет логики. Вот и Саске любит, хотя предпочел бы вовсе не любить. Любить Наруто трудно.
Скажешь ему «друг» – весь засияет, в глазах появится трогательная, свойственная только ему нежность. Скажешь «люблю», – громко рассмеется и ответит: «Саске, а я и не знал, что ты шутить умеешь!» Скажешь «я серьезно» – сразу погрустнеет, сникнет – не верит. А ведь Саске не первый, кто признался ему в любви. Его опередили. Дважды.
Хьюга Хината любила платонически. Перед лицом смерти она говорила искренне и отчаянно. Для нее это был момент мужества и героизма, для Наруто – новой боли. Это признание было окрашено горечью, что едва не потерял близкого человека, что снова потерял контроль над собой, что чуть не разрушил все. Он не мог принять эти чувства с благодарностью, потому что тогда не справился и подвел. Он не понимал, за что его можно любить. Но Хината никогда и не рассчитывала на взаимность. Свою восторженную любовь она пронесет через года, но эта любовь не принесет ей разочарования и печали – нет, наоборот, сделает только сильнее, потому что для нее Наруто – свет, за которым она хочет идти.
Сакура парадоксальна. Она столько лет любила Саске, которому до нее не было никакого дела, и пренебрегала Наруто, готовым ради нее на все. Говоря о любви, она глупо и отчаянно врала. Она думала, что спасает, но каждым словом причиняла еще больше боли. Рассчитывала поступить правильно, но в тот момент неосознанно предала обоих. Теперь, когда она точно знала, что любит, она молчала, и свою любовь Сакура несла покорно, как наказание за все упущенные возможности. Как бы сильно она ни любила Наруто, Сакура так и не научилась его понимать, и теперь, осознавая это, она боялась совершить новые ошибки. Сакура больше никогда не хотела испытывать чувство вины перед Наруто.
И Шикамару любит, и Неджи любит, и Гаара, и Сай – любят, но молчат, потому что они не девушки и не Саске. А вот Саске сказал, и поэтому он во всем будет для Наруто первым и единственным.
Поникшие плечи и грустные глаза – это не тот ответ, который бы хотелось увидеть, но это именно тот ответ, который ты ожидаешь, потому что, в отличие от многих, ты понимаешь Наруто. Но Учиха Саске – человек целеустремленный и упорный, в этом он уступает только одному человеку – Узумаки Наруто. Но и сам Наруто иногда проигрывает, поэтому они вместе, вместе вопреки всему, и Саске счастлив, очень счастлив, ему кажется, что между ними все хорошо, но именно в такие моменты он понимает, насколько заблуждается.
Узумаки Наруто с первого своего крика принадлежит Конохе. Коноха любит своего Хокаге, уважает, ценит, восхищается. Хокаге – это гордость Конохи, ее национальное достояние, и в едином порыве все забывают, что Хокаге тоже человек. Но самое ужасное то, что об этом забывает сам Наруто.
Быть последним Джинчурики – сомнительная честь. К его захвату готовились долго, тщательно и продуманно. При помощи ловких отвлекающих маневров увели большую часть шиноби из деревни. Уходили, не боясь, потому что знали, что в Конохе – Хокаге, а их Хокаге способен на невозможное. Саске грызла смутная тревога. Узумаки Наруто никогда не сдается, своему делу отдается целиком и полностью, не думая о последствиях. Он идет до конца, потому что так надо и так правильно, а кому надо и почему правильно, он не думает, а просто делает и, если потребуется отдать душу – отдаст, не задумываясь. То, что это ловушка, поняли слишком поздно. Саске стремительно развернул отряд и отправился обратно в Коноху. Он так спешил, что для него перестали существовать время и пространство. Успели в самый последний момент остановить Хокаге, выполняющего запретную технику, убивающую человека, ее применившего. Врага уничтожили, деревня была спасена, а Хокаге впал в кому.
Целую неделю Саске безвылазно жил в палате Наруто. Деревня замерла в ожидании. А когда Наруто очнулся, у Саске первым порывом возникло желание его придушить.
И вот сейчас лежит живой, относительно здоровый, задает дурацкие вопросы, на которые Учиха вынужден отвечать. Саске не может винить его, Саске понимает. Наруто – одиночка, выросший без любви, привыкший считать, что так и должно быть. Как бы силен и упорен ни был Наруто, он так до сих пор не избавился от своего самого большого страха – боязни остаться одному. Его логика до ужаса проста – раз я без вас не могу, значит, я за вас умру. И тот факт, что он сам необходим, ему недоступен. Спорить бесполезно, Наруто этого не понимает. Для него дорогие люди важнее, чем он сам. Даже тот факт, что они скоро станут родителями, его не остановит.
Да, у них скоро будет ребенок, их общий ребенок. Цунаде постаралась. Ей удалось оплодотворить яйцеклетку спермой обоих. Каждый получит свое: деревня – шаринган, Цунаде – славу, а Хокаге – ребенка. Имя биологической матери – тайна, но Саске не без основания полагает, что это Сакура. Интересно, если у их дочери будут зеленые глаза и высокий лоб, Сакура сознается? Кого тогда выберет Наруто? Эта случайная мысль внезапно обожгла сознание Саске, сдавила грудь, вытиснув воздух. Борясь с подступающей паникой, Учиха спросил, стараясь изо всех сил казаться равнодушным:
– Ты сам-то хоть меня любишь?
Наруто приподнялся на локте, удивленно и непонимающе уставившись на Саске.
– Что за глупый вопрос? – и лег обратно, не дожидаясь ответа.
И правда, глупый – Узумаки Наруто не умеет не любить.