"Фактор внезапности"

[skas-o-shinobi-Kolbase]

Название: Фактор внезапности. Сайд-стори к «Дождись» и «Нежность».
Автор: Vinceres
Пейринг: Саске/Наруто, на заднем плане Наруто/Сакура, Итачи/Тентен, Итачи/Дейдара, Итачи/мозг Саске
Рейтинг: PG-13
Жанр: романтика, повседневность, возможна капелька юмора
Размер: мини
Состояние: завершён
Саммари: в жизни Саске нет места неожиданностям – всё давно и прочно разложено по полочкам, что его абсолютно устраивает. Но однажды происходит то, что изменяет её раз и навсегда. Внезапно, но в этом-то и прелесть.
Размещение: запрещено
Дисклеймер: герои Кишимото, текст мой
Предупреждения: АУ, ООС, нецензурная лексика
От автора: подарок на ДР Galanthus, с наилучшими пожеланиями

Ссылка для Обзоров

Обзорам:

<a href="http://www.diary.ru/~skas-o-shinobi-Kolbase/p174275423.htm">"Фактор внезапности"</a>. Автор: [L]Vinceres[/L] (Саске/Наруто, PG-13, юмор, AU, ООС).

"Фактор внезапности"

– Господин директор… – массивная дубовая дверь приоткрылась, впуская неслышно ступившую в затемнённое пространство кабинета миловидную шатенку в строгом, но не лишённом изысканности деловом костюме. Настороженный взгляд светло-серых, с необычным сиреневым оттенком глаз столкнулся с непроницаемым взором чёрных.
– Звонил ваш брат, – прошелестела девушка в ответ на вопросительно поднятую бровь, – и просил передать вам, что не будет присутствовать на переговорах. Он занят на испытаниях нового механизма и сегодня освободиться не сможет.
В пальцах сидящего в кресле мужчины хрустнул, ломаясь, карандаш.
«Чёрт бы тебя побрал, братец», – мысленно произнёс он, повернув голову в сторону висящего на стене снимка. Семейный фотограф запечатлел двух боссов компании стоящими рядом, что само по себе было весьма удивительно – сумасшедшие графики обоих практически не оставляли им возможности пересечься, и даже совместная работа, такая как намечавшееся на сегодня подписание важного договора, была редкостью. Саске часто шутил, что эта фотография нужна, чтобы не забыть, как выглядит его драгоценный старший брат, такой холёный и умопомрачительно элегантный на фоне хмурого взъерошенного мальчишки в дорогущем костюме, пусть и великолепно сидящем, но смотрящемся на нём, мягко говоря, нелогично.
«Тоже мне, великий бизнесмен, – с иронией подумал он, не без досады отмечая собственное несоответствие обозначенному образу. – Как будто нельзя быть заранее предупредить, – полетела мысленная претензия к Итачи, – чтобы я хоть был готов к увековечиванию себя любимого в должном виде. И как этому гаду удаётся настолько идти вразрез с собственной безбашенностью?»
Характеристика была ещё довольно мягкой, учитывая непредсказуемый нрав субъекта и периодически случающиеся у него приступы сумасбродства. Учиха-старший мог неожиданно потеряться для всего мира и столь же неожиданно материализоваться в нём снова, а младшему доставался разрывающийся от звонков телефон и наезды истеричной супруги, нервных клиентов и надоедливых партнёров. В неменьшей степени страдали от него и сотрудники их компании, тихо ненавидевшие – Саске был уверен – этого мерзавца.
Зажужжал поставленный на вибросигнал телефон, извещая о приходе SMS. Саске бросил взгляд на дисплей и удалил сообщение, не читая, – ему достаточно было просто увидеть имя отправителя, чтобы понять, какая именно фраза – чрезвычайно обожаемая одним братом и столь же сильно ненавидимая другим – будет ему адресована, всенепременно с парой смайликов в конце, один из которых обязательно будет показывать язык. Как предсказуемо…
«Фактор внезапности», – любил говорить Итачи, устраивая какую-нибудь выбивающуюся из ровной череды событий гадость: внеплановую проверку деятельности персонала фирмы, неожиданный аудит в финансовом отделе или проснувшийся вдруг интерес к тайм-контролю, особенно после того как он сам весь предыдущий месяц снисходительно улыбался, хлопая по плечу каждого опоздавшего и утверждая, что ничего страшного – график не столь важен, сколь качество работы. Эти встряски, конечно, имели должный эффект, неслабо взбадривая всех, кто так или иначе соприкасался с Его Гениальным Величеством, но вместе с тем они же вносили в обстановку совершенно ненужную сумятицу и, если совсем уж откровенно, ожидание подлянки.
«Ну что ж, – вздохнул Саске, привычно надевая на себя маску непрошибаемого спокойствия. – Побудем сегодня в одиночестве».
– Что-нибудь ещё, Хината-сан? – подчёркнуто вежливо спросил он тем ласковым тоном, которым обычно маскировал крайнюю степень раздражения.
– Н-нет, Саске-сама… – запнулась девушка, побледнев.
– Тогда благодарю вас, Хината-сан, за столь прекрасное известие о моём многоуважаемом брате. – Улыбка, адресованная девушке, смогла бы заморозить вулкан в разгар извержения, а огонь в глазах – растопить его обратно. – Если вам не затруднит, – процедил Саске, – то я бы хотел увидеть перед собой чашку кофе без сахара и пакет документов по сегодняшнему клиенту.
Дождавшись, пока перепуганная сотрудница торопливо захлопнет за собой дверь, спеша исчезнуть из поля его зрения, он резким движением рванул с шеи галстук и громогласно провозгласил в пространство:
– Чёртова безответственная скотина! Чтоб у тебя не встал на твой драный механизм, ублюдок!
Зажатый в ладони телефон жалобно скрипнул, привлекая к себе внимание владельца. Саске ухмыльнулся, пролистывая список контактов. В принципе, можно было бы навернуть Итачи его же «фактором», сдав его с потрохами либо взрывной, как ядерный боезаряд в критической массе, и до ужаса ревнивой жене Тентен, либо не менее горячему и вспыльчивому и, наверное, ещё более ревнивому любовнику Дейдаре. Эта парочка могла довести до белого каления кого угодно – отчасти поэтому не любивший излишнего шума Итачи находил утешение в тихих безответных «механизмах», «обкатывая» их без намёка на обязательства, при полном отсутствии перспектив развития их… испытаний.
Порой младшего Учиха так и подмывало столкнуть их друг с другом, но здравый смысл подсказывал, что эффект будет примерно таким же, как описанная в школьном учебнике ядерная зима вследствие взаимного ракетного удара двух мировых супердержав.
Поморщившись, он решительно отринул от себя крамольную мысль. Выбор меньшего из двух зол не представлялся возможным – оба зла были абсолютно равноценными.

Нелюбовь к отступлениям от запланированного возникла у Саске ещё в детстве, когда он, невероятно популярный, несмотря на нескрываемое пренебрежение окружающими, у девичьей половины школы, в первый, единственный и (как он сам потом решил) последний раз отступил от образа неприступного полубога и поддался эмоциям. Объект юношеской страсти, скорее всего, ни о чём не догадывался, хотя, судя по его откровенно глупому поведению, и сам испытывал нечто подобное. Саске ждал признания, откровенности, доверия, но… видимо, предрассудки оказались сильнее.
«Твою мать, – ругнулся он про себя, раздосадованный захватывающей его сознание меланхолией, – вот только хандры мне сейчас и не хватало».
Предрассудкам, в принципе, был в некоторой степени подвержен и он сам – как и весь окружающий его социум, но был готов поступиться всем ради него – единственного – того, чьё изображение высветилось сейчас на дисплее сотового.
«Так и не отпускаешь…»
С экрана улыбался Наруто. Взбалмошный белобрысый оболтус совершенно не подходящего для дружбы с Учиха происхождения. Круглый сирота с жирным прочерком в графе «семья» и отсутствием каких-либо воспоминаний об оной, четырежды забиравшийся из детского дома полными надежд придурками и трижды возвращённый обратно под аккомпанемент истеричных воплей несостоявшихся родителей. От четвёртого «отца» – странного вида мужчины с похабным взглядом и дурацким именем Орочимару – Узумаки сбежал сам, неделю отсиживаясь в гараже у своей подруги Сакуры Харуно, их одноклассницы и по совместительству предводительницы фанатского движения «Мы обожаем Великолепного Учиха Саске!», прежде чем набрался смелости явиться с повинной пред светлы очи директора приюта. Как потом оказалось, миленький светленький мальчик нужен был усыновившему его мужчине совсем в ином качестве. Ершистый детдомовец, естественно, сопротивлялся – на память о «папике» остались порезы на щеках, полученные в наказание за строптивость.
Всё это Саске, слегка удивившись, что ему выбалтывают столь интимные и, прямо сказать, неприятные подробности чужой жизни, узнал от той же Харуно, которая, видимо, посчитала своим долгом растрезвонить о произошедшем с другом «по секрету всему свету».
Глупый Узумаки делал вид, что не замечает косых взглядов и смешков, продолжая настойчиво опекать розововолосую идиотку. Шрамы на лице, как ни странно, совсем не портили его внешность, сказавшись скорее на характере – из синих глаз исчезло выражение наивной доверчивости, характерное для ребёнка, сменившись настороженностью.
Тем удивительнее было неожиданное внимание к саскиной персоне. Хотя Учиха догадывался о его причине: Наруто ведь не оставлял надежды на благосклонность Сакуры, даже после того, как та отказалась с ним встречаться. Тогда он набрался храбрости и выпалил признание в присутствии всего класса, вызвав немалое удивление этим поступком. Дурная девчонка, слепая от надуманной привязанности к черноволосому кумиру, оттолкнула искреннее первое чувство. Но Наруто не был бы собой, если бы так просто сдался. Он продолжал ухаживать за ней, был рядом, защищал от нападок недоброжелателей… и присматривался к Саске, желая, наверное, узнать соперника получше, чтобы более эффективно бороться с ним. Учиха ловил на себе быстрые осторожные взгляды, сначала неприязненные, но постепенно всё более заинтересованные, а под конец и откровенно симпатизирующие. Наруто смешно смущался в ответ на беззвучный, выраженный лишь мимикой вопрос, спешно отворачивался, краснея, и, думая, что это незаметно, продолжал подглядывать.
А потом неожиданно всё закончилось. К разочарованию Саске, его одноклассник решительно прекратил оказывать пусть робкие и не вполне осознаваемые, но всё же очевидные знаки внимания, целиком и полностью сосредоточившись на завоевание благосклонности упорно игнорирующей его Сакуры. И его настойчивость возымела эффект – видимо, просто устав бороться за недостижимое, Харуно наконец удостоила его положительным ответом.
После школы их пути разошлись: наследник семейной корпорации отправился учиться в Европу, потеряв из виду бывших школьных товарищей. В следующий раз он увиделся с ними лишь несколько лет спустя, на встрече выпускников, вернувшись после окончания бакалавриата в Оксфорде. Там он узнал, что Сакура вышла за Наруто замуж. Узнал, кстати, от неё же – она присутствовала на вечеринке, пока её супруг разрывался между работой и учёбой. Он смог поступить в университет, чем немало порадовал Саске, хоть и на два года позже остальных – пришлось работать, чтобы иметь возможность платить за образование. Новость о браке неприятно кольнула сердце, но Учиха не подал вида, сдержанно поздравив девушку с такой удачей. Он и в самом деле искренне так считал, что ей очень повезло отхватить такого парня – доброго, верного и надёжного. Сам же Саске второй половинкой так и не обзавёлся, время от времени ввязываясь в краткосрочные отношения и безжалостно прекращая их, как только партнёры становились слишком назойливыми.

– Ты её счастье, да, Наруто? – задумчиво произнёс он, обращаясь к фотографии. Этот снимок был сделан в тот день, когда его обожаемому старшему брату какого-то лешего взбрело в голову заехать за младшим после уроков. Он тогда зачем-то задержался в классе, а выйдя из здания школы, не без удивления обнаружил родственничка мило болтающим о какой-то ерунде с Узумаки, который не сводил с него откровенно восхищённого взгляда, так хорошо читаемого, что Саске было одновременно и забавно, и жалко несчастного парнишку, который, к сожалению, был лишён тепла близких людей. Наруто зачем-то соврал про ждущего на работе отца, к которому он обещал заехать, но Саске промолчал – в конце концов, это было не его дело. А Итачи потом, уже дома, выдал нечто совершенно невообразимое:
– Этот… Наруто, да?.. очень милый мальчик. Ты бы присмотрелся к нему, братишка, он к тебе, кажется, неравнодушен.
«Да уж, – фыркнул Учиха. – Вот это у меня ступор тогда был. Чёртов Итачи – уж сморозил, так сморозил. Впрочем, абсолютно в его духе».

Раздавшийся внезапно звонок прозвучал неожиданно и громко, как набат, безжалостно выдёргивая его из пелены воспоминаний. Нахмурившись, Саске посмотрел на экран и поражённо замер.
Н-а-р-у-т-о.
Наруто…
Наруто!
«Не может быть… После стольких лет? Может, что-то случилось?»
Он торопливо нажал кнопку приёма и поднёс телефон к уху.
Саске был настолько обескуражен неожиданностью, что даже не представлял, что сейчас говорить. Но это было и не важно – произнести что-либо ему не дали:
– Пожалуйста, дай мне сказать, – послышался в трубке знакомый голос, тихий, сбивчивый и как будто запыхавшийся, словно его обладатель только что пробежал приличную дистанцию. – Завтра у меня операция…
Саске замер в кресле, резко выпрямляя спину. «Какая ещё операция, что с тобой не так?!»
– …шансов выжить практически нет, и это, возможно, последний раз, когда я говорю с тобой. Прошу, умоляю, выслушай меня.
Наруто сглотнул и несколько раз тяжело вздохнул, приводя в порядок частое дыхание.
– Я очень виноват перед тобой, – продолжил он после невыносимо долгой паузы в несколько растянувшихся до бесконечности секунд, – во всём виноват, целиком и полностью. Я не замечал очевидного, закрывал глаза на происходящее с нами, наивно полагая, что оно, как говорится, «само рассосётся». Увы. Я довёл ситуацию до критической и упустил время, когда можно было что-то исправить. То, что случилось – это закономерный результат. Если бы я уделял тебе больше внимания, ничего бы не произошло.
«Да ты что, глупое создание, совсем с ума сошёл? Зачем ты…»
– У тебя есть масса причин злиться на меня и даже… ненавидеть, – голос парня дрогнул на последнем слове вместе с сердцем напряжённо вслушивающегося Саске. – Но я хотел, правда хотел, чтобы у нас всё было хорошо, чтобы мы с тобой были счастливы…
«Так, стоп! – взял себя в руки Учиха. – Это проникновенная речь предназначена, судя по всему, не мне. Хотя, положа руку на сердце, заиметь с тобой крепкие отношения я был бы совсем не против…»
– Я старался ради тебя, ради нашей семьи. Но, видимо, из меня никудышный семьянин, – Наруто рвано вздохнул, подавляя всхлип.
«Не верю, Узумаки. Готов поставить всё состояние семьи Учиха, что это не так. Я тебя слишком хорошо знаю – наверняка ты со всей присущей тебе обстоятельностью лез из кожи вон, чтобы сохранить ваш брак. И сохранил бы, да не на той женился, дуралей».
– Как бы то ни было, ты самый близкий для меня человек. Изменить уже ничего нельзя, но я бы не хотел расставаться вот так, на негативе. Прости меня, пожалуйста, если сможешь.
Он замолчал, ожидая ответа, и только громкое прерывистое сопение выдавало его волнение и тревогу.
«Мне нечего тебе прощать, Наруто. Даже если я в какой-то момент и сердился на тебя за то, что ты так и не дал шанса нашим чувствам, но все переживания давно канули в Лету, оставив после себя лишь тепло так никуда и не девшейся любви к тебе».
Однако, сейчас было не время для ностальгии и сентиментальности. Судя по словам хоть и случайно дозвонившегося, но такого долгожданного и желанного собеседника, его дела были весьма неважными. Не от хорошей жизни люди лежат в больнице в ожидании предстоящей операции без надежды на выздоровление.
«Ну что ж, будем спасать. Представляю, как ты сейчас удивишься».
– Узумаки… – Учиха подавил приступ смеха, услышав, как Наруто икнул от неожиданности. – Ты хочешь, чтобы я прямо сейчас к тебе приехал?
«Скажи да!»

«Саске-сама, – разразился селектор голоском Хинаты. – Хироку-сан уже здесь, ожидает вашего приёма».
«Тьфу ты, чёрт!»
Он и забыл про сегодняшние переговоры, увлечённый своим…
«Дьявол тебя забери, Итачи!»
…«фактором внезапности». Да, именно так – событие, врывающееся в привычно-скучный мирок и нарушающее установленный порядок – никаким иным эпитетом Саске не мог это охарактеризовать. То, что он ненавидел до сих пор, а теперь оно захватило его до такой степени, что ему было плевать на пресловутую стабильность.
– Пусть ждёт, – бросил он, зажав рукой телефон. – Я занят.
И, не обращая внимания на робкий лепет сотрудницы, отключил связь.
Он прекрасно знал, что подобная безалаберность могла стоить компании весьма прибыльной сделки, но в данный момент его это волновало намного меньше, чем затянувшееся молчание Наруто. Слишком сильно затянувшееся.
«Ну скажи же хоть что-нибудь, не молчи, я тебя прошу!»
Наруто громко сглотнул и с коротким хрипом втянул воздух, словно собираясь в последний и решительный бой.
– Я тебя люблю, Саске, – спокойно произнёс он, и Учиха облегчённо выдохнул, чувствуя, как радость затапливает каждую клеточку его души. А следующие слова и вовсе подняли настроение до небес: – Приезжай, пожалуйста, я очень хочу тебя видеть. Ты мне нужен.
Саске вскочил на ноги, одним движением надевая пиджак.
– Скажи хоть, в какой богадельне тебя искать, недоумок, – усмехнулся он.
– Сам такой, – с неубедительно сердитой интонацией фыркнул Наруто и тихо рассмеялся. – Записывай адрес.
Учиха не глядя набросал продиктованное в блокноте и с неожиданной для самого себя теплотой произнёс:
– Я приеду, дождись, Наруто.

* * *

– Слушай, дорогой братец, ты какого чёрта себе…
– Да тихо ты!.. – вскочил на ноги Саске, выпустив из руки безвольно упавшую на кровать ладонь Наруто, и, подлетев к ворвавшемуся в палату мужчине, зажал ему рот, прерывая гневную тираду. – Разорался тут… не видишь, что ли, здесь больница? – возмущённо-яростно зашептал он. – Людям покой нужен! Совсем обалдел?
– Да мне плевать! – прошипел Итачи, резким движением высвобождаясь из его хватки. – Ты хоть понимаешь своей тупой башкой, что из-за твоей дурацкой выходки мы просрали сделку? Ты забыл, каких усилий мне стоило заполучить этого клиента?
– Да мне плевать! – в тон ему ответил Саске и осёкся, услышав тихий стон. Итачи бросил недовольный взгляд ему за спину и нахмурился.
– Это ещё кто?
Саске не ответил; молча отвернувшись от брата, он подошёл к кровати, бегло осмотрел расположенные на стойке за изголовьем приборы, поправил перевернувшуюся ладонью вверх руку с датчиком пульсоксиметра* на пальце и, удостоверившись, что с мирно спящим пациентом всё в порядке, тихо уселся рядом.
– Саске… – напомнил о себе Итачи.
– Это Наруто, – ответил парень, не замечая вытянувшегося лица брата, поражённого нежностью, с которой не замеченный прежде в проявлении сколь-либо тёплых чувств Саске произнёс это имя, – мой одноклассник, ты его знаешь. Прикинь, – улыбнулся он, – я его четыре года не видел, даже не надеялся, что мы когда-нибудь встретимся, и вот…
Учиха-старший поморщился.
– Что с ним? – уже гораздо спокойнее поинтересовался он, подходя ближе.
Он не особо вмешивался в круг общения младшего брата, но многих его одноклассников знал если не по именам, то в лицо – Саске довольно часто устраивал вечеринки у них дома, куда приглашались и, разумеется, с удовольствием приходили все его школьные приятели. Вот и этот паренёк показался ему знакомым, хотя Итачи не был уверен, что когда-либо видел его в стенах фамильного особняка, и, несмотря на нездоровую худобу, посеревшее от болезни лицо и тёмные круги под глазами, очень даже симпатичным.
– Сердце. Только операцию сделали. – Саске вздохнул, словно сбрасывая с себя тяжкий груз. – Теперь всё будет хорошо.
Он посмотрел на брата и улыбнулся – неожиданно по-доброму и как-то даже… робко, что ли. Словно то ли попросить о чём-то хотел, то ли поблагодарить.
– Ты… знаешь, наверное, не жди меня, – произнёс он, – я останусь тут, с ним.
– Но он может прийти в себе через неделю, – возразил Итачи. – Или ещё позже.
– Неважно, – махнул рукой Саске. – Хоть через месяц. Буду ждать. Уйду отсюда только с ним.
Итачи ухмыльнулся, деланно сокрушённо покачав головой.
– Ты идиот, – констатировал он. – Или я даже не знаю, как это вообще назвать.
Саске тихо рассмеялся в ответ.
– Фактор внезапности, братишка, – фыркнул он. – Фактор внезапности.
__________
* Прибор для измерения основных параметров работы организма: пульса, давления и пр. Датчик выглядит как прищепка, надеваемая на палец (описание прибора см. в фике "Дождись").