Кто будет мной? Глава 4. Город.

[skas-o-shinobi-Kolbase]

Название: Кто будет мной?
Автор: Серебряная.
Дисклеймер: Все не мое, а Кишимото.
Жанр: Ангст, романтика.
Рейтинг: R.
Пейринг (пара) и/или персонажи: Наруто/Саске, Саске/Наруто и прочие.
Предупреждения: слеш, АУ, курим, пьем, мей би ООС.
Размер: Планируется - миди.
Саммари (содержание): Всем кого-то не хватает. Но не все знают и понимают, кого именно.
Состояние: В процессе.
Размещение: Меня спросите.
От автора: Стиль у меня странный, не всегда понятный. Люблю, наверное, думать и когда думают. И главы у меня небольшие.

Пролог.

Глава 1. Снегопад.

Глава 2. Темнота.

Глава 3. Семь.

Глава 4. Город.

Дождь прерывистыми струями барабанит по потемневшему асфальту. Ритм четкий, музыкальный, он то убыстряется, то медлит, прислушиваясь к шагам мокрых людей, бредущих по контурам дорог.
Наруто ждет свой автобус, даже номер в кой-то веки запомнил, а не проверяет судорожно бумажку с "паролями-явками", сетуя на дырявую память. Сто девяносто три.
Уже совсем скоро, и не нужно будет тратить время на этой остановке, мучительно отсчитывая минуты ожидания, которые издевательски растягиваются, пытаясь подражать старшим братьям - часам.
Этот город очень темный. Но еще темнее фигура, застывшая у самого края асфальта. Наруто подумал бы, что этот человек судорожно высматривает очертания автобуса, если бы не черный зонт в его правой руке, закрывающий обзор и защищающий от ливня. Наруто подумал бы, что этот темный слишком нетерпелив, вот и придвинулся заранее к гипотетическому месту открытия дверей, но в его позе нет ни грамма спешки. Он похож на часового, который ответственно и аккуратно выполняет свой долг.
Вместо распознавания собственных мыслей Наруто решает считать капли, которые скатываются с покатой материи зонта рядом с тем местом, где теоретически должен быть нос незнакомца. Наверняка, крючковатый и со здоровенным прыщом. Ведь тьма уродлива.
Бледные пальцы намертво сомкнулись на загнутой ручке, и возникает ощущение предвкушения взрыва. Будто через секунду вспыхнет рядом ярким пламенем, а этот человек так и будет стоять, даже не вздрогнув. Так и умрет, гордо, но с застывшим, равнодушным лицом.
Наруто накрывает темнотой этого города. Сейчас все ему на руку: тучи, ливень, тусклый свет фар проносящихся по асфальтированной дороге машин, наступающий вечер. Он крадется неслышно, неспешно, но неизбежно, как тоскующая ностальгия по славным временам, терзающая чей-то мозг на полусонном балконе последнего этажа ближайшей высотки.
Приятно шурша шинами к остановке подкатывает автобус. Светлый и теплый, как спасение из этого мира теней. И Узумаки, как ужаленный, врывается в полупустой салон, нечаянно и ненароком задевая плечом "часового". На банальное "извините" просто нет времени.
Стыд за подобную некультурность коротким сигналом в мозг бьет уже, когда блондин усаживается на свободное сидение и смотрит в окно.
Это очень темный город. Сумерки дымом пожарищ сочатся из окон нижних этажей, пламя на миг вспыхивает ярким удушающим всполохом, но тут же гаснет, задушенное мерно капающей водой с небес.
Наруто рад, что уезжает. Наруто старается не думать о том, что забыл на кухонном столе интересную книгу, которую только-только начал читать.
Неровные струйки воды по стеклу, сколько еще продлиться эта гроза, всполохами молний пугающая малых детей. И потерянных взрослых.
Наруто смотрит в окно, а Саске отводит в сторону черный зонт и щурит глаза, наблюдая за тем, как меняется выражение лица блондина. Защита от дождя - в сторону. Теперь вымокнуть - единственное спасение.
- Саске!
Узумаки приподнимается, стучит ладонью по стеклу, привлекая к себе внимание того, кто ни на секунду не отводит от него взгляд.
- Иди сюда, поехали! Поехали скорей!
Зарево пожара отражается от прозрачных окон общественного транспорта, двери с грохотом закрываются, урчит мотор, как тигр недовольный и голодный. А брюнет медленно качает мокрой головой, позволяя молнии озарить бледное лицо, а пальцам выпустить в свободное падение черный зонт.
Наруто бежит в конец автобуса, вытягивает шею, пытаясь ухватить силуэт на остановке, пытаясь увидеть причину вернуться на красивом лице. Забыв о том, что тьма уродлива.
- Саске... Саске.
- Киба, - напоминает склонившееся над Узумаки недовольное лицо. - Совсем уже обалдел.
Голова болит. Как это банально. Но в ней абсолютно точно засел какой-то дурак с железным молоточком, и теперь он метко мстит за нечто, наверняка, очень обидное. Вспомнить бы теперь за что, сейчас готов извиниться, перед кем угодно. Правда, после таблетки анальгина такое желание проходит.
Зато приходит тоска. Ранним утром, когда отяжеленные и усыпленные алкоголем юные представители рода человеческого досматривают свои вертолетные сны. Пришла вместе с осознанием неправильности и спонтанности всего происходящего, вместе с отрицанием долгожданных перемен, вместе с попыткой запоздало предотвратить уже глубоко и на полных правах засевшую под кожу смертельную болезнь. И Наруто в шоке от того, что все случилось так быстро.
Зима была морозной, постель казалась невыносимо душной, снов не было. Вчерашний вечер заполнил все сознание, заставляя покраснеть на манер помидора, чей сок послужил началом безумства. Нет, неправда, все началось куда раньше. С глупости.
У Ино была не слишком большая квартира, поэтому те, кто остался на ночлег, спали, где попало. Узумаки в попытке восстановить утерянные кусочки памяти и с явным желанием выпить всю воду ближайшей реки заглянул на кухню и тут же наткнулся на пару злых зеленых глаз. Воистину Сакура не оставляла ни единого шанса всем тем мечтам, которые с упоением образами возникали в предсонном состоянии блондина почти каждый день. Раньше это было догматом.
- Не мешай мне. И ревность свою прибереги для кого-нибудь другого.
Уверенность в девичьем голоске граничила с желанием врезать, так что Узумаки не решился пояснить то, что он вообще не понимает, о чем она. Ну, почти.
- И номер телефона его дай.
- Да, нет у меня его!
- Ну, как же.
- Да, честное слово, Сакура!
И конкретики даже не понадобилось, чтобы уточнить, о ком идет речь. Потому что Наруто врет сам себе, все он прекрасно понимает. И вместе с утихнувшей головной болью в памяти вырисовывается картинка с разъяренной Харуно в главной роли, лестничной клеткой в роли фона и Саске в роли "я тут ни при чем". Она решила, что это была прелюдия к драке. Девушки всегда все неправильно понимают.
А сегодняшний сон кардинально отличался от всех остальных.
Наруто в знак благодарности ерошит волосы еще не до конца проснувшейся Ино, та отмахивается, медитируя на стакан кефира. Напоминает об обещании вернуть долг Шикамару, тот убедительно кивает, раздумывая о проблематичности данного стопроцентного заверения. Пожимает руку Кибе, который как-то странно вглядывается блондину в лицо, стыдоба была сегодня, а не пробуждение. Пытается весело помахать Сакуре, которая демонстративно от него отворачивается.
И почему это сегодня задевает не так, как прежде. Куда меньше. Куда легче стало смотреть на ее тонкую шею и поджатые губки.
Зато до чего радостно найти в кармане надорванный бумажный листок с номером телефона.
Прогуливать нехорошо, но Наруто просто не в состоянии сегодня думать, он добирается до дома, усаживается на стул и укладывает буйну головушку на кухонный стол. Ничего не хочется, никуда не хочется. И только нетерпение неловкостью скользит в ежеминутном бросании коротких взглядов на мобильный телефон.
Кто бы знал, что сердце будет так колотиться, совершенно не в такт с длинными гудками, прерванными долгожданным "да".
Он бы еще сказал "у аппарата". Позер.
Подползающий вечер не слишком холоден. Но без перчаток пальцы все равно немеют. Учиха курит, неотрывно наблюдая за приближающейся фигурой. Наруто старается идти, как можно более непринужденно, тем самым вынуждая судьбу на подлость. Лед под снегом - забыл про козни зимы. В итоге падение даже эффектным не получилось, комичным скорее. Впрочем, краснея, Узумаки постарался сохранить лицо, отряхиваясь от снежной белизны, снова невозмутимо направился к Учихе, который даже не дрогнул подсознательным желанием ему помочь.
- Я смотрю, ты все куришь, вредно же.
Брюнет хмыкает, выпуская дым в сторону Наруто, тот притворно кашляет и засовывает руки в карманы, качаясь с пятки на носок. Не знает, что еще сказать, а Саске, походу, и без слов чувствует себя весьма комфортно.
- Ты давно тут живешь? Я тебя раньше не видел.
- Уже лет десять.
- А до этого где?
- В другом месте.
- Капитан очевидность.
Банальные фразы, темные очертания домов, уголек-фонарик на кончике сигареты. Когда остается только потемневший фильтр, Учиха вдавливает его носком в снег. И не задает ни одного вопроса, будто бы ему неинтересно.
А Наруто почему-то хочется откровений.
- Я один живу, родители - в другом городе.
- Мои тоже.
- Правда?
- Ты не ответил.
- А?
- Откуда знаешь мою фамилию?
- Просто...
Саске неторопливо надевает перчатки, Наруто теряется, не зная, как объяснить то, за что обычно в психушку запихивают.
- Просто, вырвалось. Ну, как крылатая фраза, словосочетание, вот, как в детстве запомнил, и уже не забудешь, вот. Вот, и тут так - Учиха Саске, вот, как-то так.
- До чего логичное объяснение.
Конечно, звучит, как бред. Конечно, конечно.
Но почему небо сегодня такое широкое и черное. Наверное, алкоголь, отпустил не до конца.
А тоска продолжает сжимать недосказанностью фраз, которые не должны говорить друг другу малознакомые люди. Но Наруто понимает, что Саске сейчас скажет "до свидания". И то, что "свидания" больше не будет.
- Мне!
Вызывает внимание громким словом и становится напротив Учихи, который уже готов был "отлипнуть" от железных опор детских качелей.
- Мне всегда казалось, хотелось, казалось... что мне нужен такой друг, как ты. Будем друзьями?
- Нет, спасибо.
Наруто хотел, как в детстве, чтобы все было просто. Подошел, протянул ладошку - и уже вместе. Тогда не было громких слов, но были подлинные и искренние. Он не ожидал отказа.
- По-почему?
- Хватит с меня друзей.
- Но ты ведь сейчас тут, почему?
Верно, почему все решили, что людям нужно спасение только от падающих на них рекламных щитов или несущихся с огромной скоростью автомобилей. Почему почетным считается вынести ребенка из горящего дома, но не считается подвигом то, что никогда не покажут в новостях - сгладить острые грани на душе. Ладони порежешь, кровью испачкаешь чистый пол под ногами и новую рубашку. Но погладь. Быть может, это будет лучшее, что ты сделаешь в своей жизни.
И Наруто казалось, что это единственное, к чему он в этой жизни шел.
- Одиночество - плохая штука.
- Вовсе нет. Нужно только привыкнуть.
Саске всматривается в ночные огни города. Очень темного города. И Узумаки готов поклясться, что когда-то это уже видел. Как черные глаза всматриваются в пустоту проема между домами, то ли в ожидании кого-то, то ли в прощании.
Многие ждут света, того, кто примет и поймет, но немногие могут таковым стать. Люди ленивы. Они хотят блага себе, и каждый в итоге остается в своей зиме, приправленной деньгами, работой, учебой и приевшимися шутками.
Наруто не понимает, с какого его опять тянет ближе. Но он заворожено смотрит, как Саске неторопливо снимает перчатку, выуживает из кармана пачку сигарет, щелкает зажигалкой и снова выпускает едкий дым ему прямо в лицо.
Наруто начинает сердиться. На всех, даже на скрип снега под ногами. Холодно, и Узумаки выдыхает облачко собственного пара без приобщения к этой никотиновой заразе.
Один раз может быть случайностью, а вот второй уже нет. Не тогда, когда узник странных снов ухватывает пальцами чужую сигарету, отводя ее от чужого рта, решимостью вглядываясь в чужие глаза. И уже сам тянется, списывая румянец, вспыхнувший по собственным щекам, на вечерний мороз.
И поцеловал бы, если бы не выронил неуклюже все ту же чужую сигарету, обжигая тлеющим табаком бледную кожу рядом с выпирающими костяшками пальцев.
Саске коротко зашипел, дернув рукой, а Наруто интуитивно ухватился за узкую ладонь, удерживая ее на месте, а заодно и ее владельца тоже.
А потом медленно склонился, касаясь губами поврежденного места. Плевать, что это не ожог, а пустяк, что просто - реакция живого тела на хоть какую угрозу обычному состоянию. И нет бы снег холодный приложить.
Нет. Не отрывая губ от кожи, распрямляет согнутые пальцы, своими по всей их длине проводит, хватаясь за кончики. По подушечкам прикосновением, сбоку по изгибу, до тонкой кожи между. Пока не укладывает чужую ладонь в свою, чувствуя тонкие, хрупкие, длинные косточки, перетянутые чуть выпирающими венами.
Не поднимает прикрытых веками глаз, и слышит емкий вопрос на пониженных тонах.
- И разве это дружба, Наруто?