Мо

[skas-o-shinobi-Kolbase]

Название: Мо
Автор: Galanthus
Бета: отсутсвует
Фэндом: Naruto
Дисклеймер: Кишимото
Персонажи: Саске, Наруто и др.
Рейтинг: PG-13
Жанры: Джен, Фэнтези, AU
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC
Размер: мини
Статус: закончен
Описание: Что стоит улыбка ребёнка, и сможет ли она обмануть рок...
Размещение: категорически запрещено
От автора: По старой памяти в честь окончания новогодних праздников выставляю фанфик, написанный на прошлый НГ. Предупреждения пусть вас не пугают. Я не умею писать истории с плохими концами).

Город, объятый огнём, доживал свои последние часы. Люди с отчаянной решимостью пытались выбраться из смертельной ловушки, стараясь при этом спасти хоть что-нибудь из ценного. Видимо дети из сиротского приюта никак не попадали под эту категорию, потому их и бросили на произвол судьбы. Ребятишки постарше сумели убежать сами, но они и не подумали помогать своим младшим товарищам. Заходя в горящее здание, Саске наткнулся на три маленьких трупа.

Учиха Саске тоже не намеривался никого спасать, кроме одного ребенка, на которого у него были совсем не благородные планы. Плач проклятого отродья заглушал все остальные звуки: и гудение сгораемой древесины, и людские крики снаружи. Этот малыш храбро боролся за свою жизнь, совершенно не понимая, что не имеет никакого права на существование – он родился только для того, чтобы быть убитым. И убить его собирался Саске. Но не сейчас, позже, там, на священной горе, где пролилась невинная кровь, нарушая древнейший договор.

Входная дверь, за которой находился ребёнок, уже начала тлеть, но пламя не могло нанести Саске никакого вреда. Учиха размеренно приближался к детской кроватке, прекрасно видя свою будущую жертву. Десятимесячный малыш стоял, вцепившись в деревянные прутья. В его громком плаче звучали страх, зов, обида и непонимание, а ещё жажда жизни. Саске даже не успел дойти до кровати, как ребёнок почувствовал его присутствие. Малыш сразу же замолчал, внимательно разглядывая приближающуюся фигуру, будто проверяя, не ошибся ли, а потом произошло чудо: ребёнок рассмеялся и, сияя своей счастливой четырёхзубой улыбкой, оторвал ручонки от прутьев, с радостным нетерпением протягивая их к Саске. И Учиха замер в немом шоке.

Люди его боялись, а дети особенно. Даже накрытого пологом невидимости, малыши его чувствовали, заходясь испуганным плачем и утыкаясь в материнские колени. Взрослые, сталкиваясь с его чёрными непроницаемыми глазами, ежились, вжимая голову в плечи, начинали пятиться, пытаясь спастись бегством. И сородичи тоже опасались, не до паники, конечно, но всё же. Саске боялись все, и иногда он ловил себя на мысли, что он самое, что ни на есть, чудовище.

Потрясённо рассматривая тянувшего к нему руки малыша, Саске, на внезапно онемевших ногах, сделал последние два шага и застыл в нерешительности у детской кроватки. Не веря собственным глазам, Учиха смотрел на маленького мальчика, который продолжал ему доверчиво улыбаться. Несколько секунд продлилось замешательство Саске, а потом, действуя скорее по наитию, он несмело протянул открытую ладонь к малышу, сам толком не понимая, зачем так поступает. Однако ребёнок вовсе не разделял сомнения Учиха: он живо схватил Саске за указательный палец и, крепко сжимая кулачок, сказал голосом, полным довольства и облегчения:
- Мо.
Так он дал Саске имя.

***

- Наруто, подъём, - Учиха непреклонно потряс парня за плечо.
- Ещё минутку, - сонно пробубнил Наруто, накрываясь с головою.
- Опоздаешь, - отрезал Саске и без всяких колебаний стянул со спящего одеяло.
- Вот зануда, - посетовал Наруто, усаживаясь в кровати и потирая кулаками глаза.
Учиха проигнорировал последнее замечание в свой адрес, только выходя из комнаты, бросил на ходу:
- Завтрак уже на столе.

Сколько Саске помнил, Наруто всегда был тяжёлым на подъём, и понежиться в постели для него являлось привычным делом, если только не намечалось чего-нибудь грандиозно-интересного. Тогда Наруто вскакивал задолго до звонка будильника и мчался будить Саске. Когда был маленьким и не разбирался в часах, Наруто, боясь проспать, поднимался за ночь раза три-четыре, хлопал Учиха по лицу со словами:
- Саске, мы не опоздаем?
Учиха, раздражаясь после очередной такой побудки, самым строгим своим тоном требовал:
- Спи.
Однако даже это не спасало Саске от незапланированных подъёмов.

А вот сегодня Наруто ждала школа, которую тот не любил, потому и не собирался спешить, пусть и не нарочно тянув время: и жевалось ему во время завтрака тягуче медленно, и пуговицы не желали застёгиваться, а шнурки завязываться, и, конечно же, ключ обязательно застревал в замочной скважине. Но стоило Наруто только выйти на улицу и глотнуть свежего, бодрящего ветра, часто заносимого с залива, как мигом улетучивалась его сонливость, и с радостной улыбкой он приветствовал новый день.
- Ну, я пошёл, - Наруто махнул рукой.
- Не задерживайся, - привычно ответил Саске.
В этой простой фразе таилось не столько проявление заботы, нет, Учиха вкладывал в неё иной смысл, сокрытый от Наруто – предостережение – «вернись скорее домой под мою защиту». Саске из-за всех сил старался уберечь единственно-важного для себя человека от уготованной судьбы, отчётливо понимая, что подобное не в его силах. Беречь, но не мешать жить – вот такой девиз выбрал Саске в самом начале пути, когда решился обмануть рок и вместо того, чтобы отнести проклятое отродье на священную гору, укрыл его в мире людей, оставив себе. И всё это только потому, что этот маленький мальчик единственный, кто его не боялся, его, пугающего даже собственную мать.

Проводив Наруто, Саске взялся за работу. Идея заниматься реставрацией и оценкой антикварных вещей пришла как-то случайно, но Учиха за неё уцепился, поскольку думал о таком деле, в котором он не зависел бы от какой-либо конторы и вышестоящего руководства. Он искал независимости и возможности трудится дома, где и организовал свою мастерскую. Клиентура давно наработалась, и Саске высоко ценили, как специалиста, поскольку в старинных вещах и в способах их починки он разбирался намного лучше людей. Впрочем, удивляться тут не стоило, потому как чему только не научишься за бесконечно долгую по человеческим меркам жизнь, хотя в мире людей Саске появлялся не так уж и часто.

Сейчас Учиха ожидала починка золотых часов работы мастера конца XIX века, за которую он уже получил щедрый аванс. Сроки пока не поджимали, но Саске предпочитал справляться с заказом заранее. Он до сих пор ни разу не пожалел о выбранном роде занятий, поскольку ему нравился этот кропотливый, размеренный труд, казалось бы, ему совершенно несвойственный, поскольку в своём мире Учиха был признан одним из сильнейших воинов.

Таких как Саске люди называли то богами, то демонами, а они сами себя – дарлы. Дарлов от людей отличала несравнимо большая продолжительность жизни и сила, не духовная, не физическая, совершенно иная, получившая название – магия. Что же касается эмоций и чувств, то они во многом походили на человеческие, потому два разных вида всегда находили общий язык, хотя оба мира только время от времени соприкасались, преимущественно по инициативе людей.

Властители человеческого мира или претендующие на эту роль зачастую грешили жадностью и отсутствием какой-либо морали, не гнушаясь добраться до самого верха при помощи всесильных дарлов. Ищущие лёгких путей люди за союз с дарлом платили стандартную со времён первого договора цену – десять лет своей жизни и правый глаз, в последующем превращаемый в магический камень. Но Рикудо-сеннин не пожелал отдавать долг и на священной горе предательски всадил нож в спину Джуби, обрекая мир дарлов на погибель. А расплачиваться за этот грех вынужден был его далёкий потомок, чьё рождение ждали с таким нетерпением, мальчик, который родился, чтобы быть убитым – Наруто, потому что непреложный закон равновесия гласил: «Кровь за кровь».

Абстрагируясь от неприятных мыслей, Саске углубился в работу, но отвлечься до конца не удавалось. Чем старше становился Наруто, тем меньше у них оставалось времени, хотя стоило задуматься над тем, почему старейшины до сих пор ничего не предприняли, потому как Учиха был убеждён, что их уже давно нашли и ведут невидимую слежку. Однако инстинкты Саске не кричали о скорой и неминуемой угрозе, поэтому он не пытался предпринимать активных мер. Наверное, в его поведении всегда присутствовала некоторая доля обречённости, поскольку он с самого начала знал, что не сможет спасти Наруто даже ценной собственной жизни, как бы ему этого не хотелось. Судьба над ним подшутила, не иначе, позволив первому отыскать проклятое дитя, словно хотела проверить Саске на прочность. Да, он проиграл, став предателем своего рода, но как только малыш ему улыбнулся, Учиха победил, найдя нечто бесценное, и эта победа была за пределами любого понимания.

Отложив заказ, Саске решил ещё раз выпить зелёного чая, чтобы немного расслабиться, так как ему никак не удавалось сконцентрироваться на деле. Чай Наруто не особенно любил, предпочитая всем существующим напиткам молоко, и его вкусовые предпочтения не менялись с годами. Ещё малышом, кривясь, он выплёвывал весьма полезный морковный сок, гневно говоря:
- Мо!
Но так он не требовал молока, он ругал Саске за то, что тот обманом подсунул ему невкусный напиток. К тому моменту, как Учиха нашёл Наруто, тот уже научился уверенно ходить, но зато до двух лет не разговаривал, произнося лишь одно слово «Мо» в разной эмоциональной окраске. Как Саске только не бился, разнообразить словарный запас своего подопечного ему не удавалось. На попытки научить Наруто говорить, ему улыбались, предпочитая откупаться игрушками, либо сердито надували губы, обиженно произнося:
- Мо.
Но и этого простого слога им обоим было более чем достаточно, чтобы понимать друг друга.

Наруто рос активным, энергичным, непоседливым, очень любопытным и бесстрашным. Стоило его оставить в комнате одного на несколько минут, как он успевал вылезти из манежа и вытрясти всё из нижних полок шкафа, запросто мог засунуть себе в нос или ухо какой-нибудь мелкий предмет, не понимая, насколько это для него опасно. Особым его вниманием пользовался телевизор и прочая бытовая техника. Добравшись до заветного «ящика», Наруто с упоением нажимал на все кнопочки, сбивая программы. Благо не лез в розетки, что Саске немного успокаивало. Также Наруто любил залазить куда-нибудь повыше, неоднократно падал с дивана. Впрочем, мелкие ушибы его нисколько не пугали и не останавливали, он даже почти при этом не хныкал.

В воспитательных целях Учиха периодически отчитывал своего подопечного, но никогда не поднимал на него руку, лишь один раз не сдержался и шлёпнул по попе. Когда у Наруто резались зубки, он становился беспокойным, капризничал, постоянно тянул в рот разные предметы, чтобы почесать зудящие дёсна и, к сожалению, кусался. Так он и укусил зазевавшегося Саске в живот, оставив чёткий отпечаток острых зубов и огромный синяк. Буквально взвыв от боли, Учиха в сердцах опустил руку прямо на «мягкое» место малыша и в ответ получил обиженный рёв. Саске тут же пожалел о содеянном, но вопрос с кусанием требовалось как-то разрешить, поэтому он не кинулся утешать плачущего мальчика. Задрав майку, он продемонстрировал малышу наливающийся синяк и сказал умерено-строгим голосом:
- Ты сделал мне больно.
Наруто в свои полтора года не только отлично улавливал интонации в голосе Саске, но и всегда соответствующе на них реагировал. Он тут же перестал плакать и, насупившись, уставился на место «преступления». До него довольно быстро дошло, что он плохо поступил, и он перевёл потерянный взгляд на Учиха.
- Мо… - прозвучало жалобно и испуганно, и малыш всхлипнул. Однако испугался Наруто вовсе не возможного наказания, а того, что обидел Саске. Понимая это, Учиха бережно притянул к себе Наруто и расцеловал его мокрую мордашку со словами:
- Больше не кусайся.
После этого случая, они больше не учиняли друг над другом физического «насилия», и, возможно, дурную привычку Наруто удалось искоренить не только этим воздействием, но и дополнительно накупленными резиновыми игрушками, которые безжалостно загрызались.

Заговорил Наруто в два года, причём сразу на уровне детей своего возраста. Возможно, такой скачок в развитии, был обусловлен сильнейшим стрессом, почти шоком, который они с Саске пережили.

Учиха успешно укрывался в мире людей, не давая о себе никаких вестей сородичам. Он догадывался, что те давно заподозрили неладное и, вероятно, уже успели узнать об его измене. Однако участь собственного мира его перестала волновать, вот так сразу, как отрезало. Не сказать, что он до знакомства с Наруто был яростным патриотом, однако любил город, в котором родился и свою семью. Но сейчас от этих чувств не осталось почти ничего, лишь смутные отголоски, поскольку в одном малыше он неожиданно нашёл для себя целую вселенную, и только это открытие ему подарило ощущение жизни.

Прятать свою сущность от людей, не составляло Учиха никакого труда, а вот избегать своих, оказалось самой настоящей проблемой, но Саске полагал, что он хорошо справляется. Однако в тот раз чутьё его напрочь подвело, и он так и не понял, как на них смогли выйти дарлы.

Суйгецу, Карин и Дзюго, старые знакомцы, с которыми Учиха в прошлом не раз доводилось сражаться бок о бок, пришли ночью и сразу накрыли дом Саске барьером, отрезав ему пути к отступлению. Первая растерянность прошла за считанные секунды, и Учиха собрался дать бой. Он не боялся никого из врагов, поскольку был сильнее их вместе взятых, потому и не сомневался, что ему удастся спасти Наруто. Чтобы обезопасить последнего Саске в свою очередь укрыл его защитным барьером. Уверено встав в боевую стойку, он ожидал атаки, совершено не волнуясь и заранее ожидая победу. Карин удерживала барьер, а Суйгецу и Дзюго ударили разом, вероятно, пытаясь, увеличить на успех свои шансы, но Учиха удалось увернуться и контратаковать в ответ. Однако на этом всё его везение кончилось.

Суйгецу и Дзюго оказались невероятно сильными, намного сильнее своего прежнего уровня. Саске понятия не имел, как такое могло случиться, но достоверно знал, что одними тренировками и новыми техниками бывшие товарищи не смогли бы добиться подобного результата. Учиха проигрывал, чувствуя всё нарастающий страх, резонирующий с паникой, но боялся он вовсе не смерти, точнее не своей смерти. Проснувшийся Наруто уже давно понял, что творится что-то неладное, он беспомощно плакал, опершись руками о барьер и зовя Саске. От очередного удара Дзюго, Учиха не смог увернуться и, отлетев назад, больно ударился об стену, практически её проломив. Хрустнули рёбра, кровь потекла из носа, Саске поднял затуманенный взгляд на противников и только сейчас сумел разглядеть причину своего поражения: в рукоятке меча Суйгецу алел шаринган.

Шаринган – сильнейший из магических камней, созданный из человеческих глаз кудесниками клана Учиха мог творить поистине чудеса. Таким сокровищем клан Учиха дорожил, не доверяя его в руки посторонним, а во избежание воровства или насильственного присвоения шарингана на камень накладывались специальные защитные печати, не позволяющие пользоваться его свойствами. Однако Суйгецу и, наверняка, Дзюго и Карин, успешно использовали камни, и это говорило о том, что семья Саске добровольно снабдила их шаринганами. Такой шаг со стороны родственников только подтверждал всю серьезность преступления Саске. Впрочем, он с самого начала знал, что на выбранном им пути будет один.

Удар, снова удар и ещё один. Саске уже давно не контрактовал в ответ, лишь с переменным успехом выставлял защитные блоки. Он знал, что проиграл, но сдаваться не собирался, дав своим противникам чётко понять, что Наруто они заберут только через его труп. Впрочем, с заклеймённым в одном из самых тяжких грехов – предательстве – никто не собирался вступать в переговоры.

Меч Суйгецу прошёлся по груди, оставив кровавую полосу. От участи быть разрубленным надвое Учиха спасся, отклонившись влево, но там его поджидал Дзюго, мощным ударом в голову отправивший Саске в нокаут. Учиха на секунду отключился, но даже и этого короткого мгновения хватило на то, чтобы защищающий Наруто барьер пал. Саске попытался подняться, однако ноги не держали, сил совершенно не осталось. Просвистел в воздухе меч Суйгецу, решившему нанести последний удар, но на пути смертоносного лезвия неожиданно возникла маленькая фигурка. Наруто стоял, разведя руки в стороны, загораживая собой Саске, на детском личике застыла решимость.

- Низя обизать Мо! – громко заявил он, бесстрашно глядя на своих врагов.

Несколько минут царила напряжённая тишина, в которой звучало потрясение. Саске собирался с силами, чтобы встать, действуя исключительно на упрямстве. Ему хотелось сказать Наруто: «Глупый, беги и прячься», - но он понимал, что это бессмысленные слова. Суйгецу хмыкнул, убирая меч.
- Жалко зрелище, - обратился он к Учиха, - проклятое отродье тебя защищает!
Суйгецу пытался сказать колко и язвительно, однако в интонациях на самом деле звучала растерянность, отчасти непонимание и неверие. Он явно не знал, что делать. Вероятно, многие гадали, почему Учиха так поступил, и вот сейчас часть ответов, похоже, была найдена. Переглянувшись с подельниками и по взглядам приняв решение, Суйгецу неожиданно развернулся и пошёл прочь, небрежно бросив на ходу:
- Мы не последние.
Глядя в спину уходящей троице, Саске понял, что они его не сдадут. Однако эта мысль тогда не принесла облегчения, так как чёрная пелена боли заволокла разум, и он окунулся в небытие, даже не услышав испуганного плача Наруто.

Саске очнулся спустя несколько часов в полуразрушенном доме. Зарёванный Наруто спал, уткнувшись ему в левый бок. Осторожно потрепав мальчика по голове, Учиха задумался о произошедшем. В принципе, он знал, что нечто подобное должно было рано или поздно случиться, а также понимал: однажды его убьют и заберут Наруто, и его бегство от судьбы обречено. Однако, любовно разглядывая доверчиво к нему прижимающегося малыша, Саске со злой решимостью подумал: «Пусть. Наруто успеет хоть немного вырасти и увидеть этот мир. Я не позволю сделать из него скот на убой!»

После нападения, чтобы хоть как-то обезопасить себя, они стали регулярно переезжать каждые два-три года. Наруто довольно скоро оправился от потрясения, ведя, как и раньше, свою беспечную детскую жизнь с ежедневными открытиями. Теперь он разговаривал, причём безумолку, порой Саске казалось, что он болтает и во сне. Впрочем, он по-прежнему не звал Учиха по имени, называя его Мо, и только в три с лишним года гордо объявил:
- Сяське!
Именно в тот момент Саске почувствовал, насколько сильно успел привязаться к своему прозвищу.

Детские годы летели быстро, и как-то незаметно Наруто пошёл в школу. После были первые успехи и неудачи, разборки со сверстниками, случались и драки, вызовы Учиха к директору. Наруто вёл себя далеко не как примерный ученик, но вовсе не из-за бунтарского характера. До того, как Наруто начал учиться, он мало с кем общался из посторонних, но, увидев своего подопечного среди сверстников, Учиха в нём неожиданно обнаружил обострённое чувство справедливости, с которым тот родился. Нет, Наруто никогда не хулиганил и не задирался, однако всегда заступался за слабого, когда того обижали, и если на обидчиков не находилось слов, он не боялся пустить в ход кулаки. Наруто приобрёл определённую репутацию: ему многие симпатизировали, а некоторые даже уважали. Однако частые переезды привели к тому, что Наруто так и не смог завести по-настоящему близких друзей. Впрочем, Саске казалось, что этот факт подопечного нисколько не тяготил. Наруто всегда со спокойной улыбкой собирал вещи, готовясь перебраться на новое место, и в такие моменты Учиха хотелось верить, что они счастливы только вдвоём.

В этом году Наруто заканчивал школу. Стоило бы задуматься над его дальнейшим будущим, но где-то глубоко внутри Саске чувствовал, что этого будущего не будет. Он отказывался верить своему чутью, упрямо закрывая на правду глаза, но до конца от действительности уйти не мог, осознавая, что на деле у них осталось всего несколько месяцев. Этот факт Учиха скорее не пугал, а вводил в замешательство. Он не знал, как верно поступить: рассказать ли Наруто обо всём или продолжать молчать, а может превратить оставшиеся месяцы во время исполнения желаний подопечного? Теряясь в собственных соображениях, Саске никак не мог принять решение.

Со вздохом потерев виски, Учиха отложил часы в сторону. Приближалось обеденное время, поэтому он пошёл сервировать стол, дожидаясь прихода Наруто. Солнце ярко светило, из окна веяло полуденным зноем, да и ветер больше не залетал с побережья, словно он тоже отправился к себе домой пообедать.

Наруто не заставил себя ждать, появляясь в урочный час.
- Фух, на сегодня школа позади. Знал бы ты, как в такую погоду лениво учиться, - пожаловался он, проходя на кухню. – Скорее бы уже летние каникулы.
- Что нового? – поинтересовался Учиха, усаживаясь за стол.
- Саске, - хмыкнул Наруто и брызнул в Учиха водой из под крана, – я на уроки ходил, а не развлекаться! Вряд ли тебя заинтересуют темы моих занятий, - закончил он, вытирая руки.
- Ты в последнее время слишком раздражительный, - нейтрально заметил Саске. – Тебя что-то беспокоит?
- Раздражительный? – задумался Наруто, меланхолично жуя. – Не замечал. Наверное, это потому что я устал, - соглашаясь с собственными соображениями, Наруто кивнул.
- С чего бы? – удивился Саске. – Вроде ничем не перегружен.
- Да оно как бы внутри, в смысле усталость, - пояснил Наруто, отрешённо глядя перед собой. Он перестал есть и сидел, немного опустив голову и понурив плечи, будто под весом тяжкого груза. Саске обеспокоено его разглядывал, внезапно ощутив тревогу.
- Внутри меня будто что-то созрело и просится наружу, - продолжил Наруто. – Оно вроде как не моё, и я должен его отдать.
Наруто рассеянно почесал за ухом, а после потряс головой. Он встал из-за стола и потянулся.
- Чушь ведь горожу. Не знаю, что на меня нашло, - заявил он беспечным тоном. – В общем, Саске, не парься. У меня всё хорошо!
Сверкнула улыбка, отразившаяся в глазах, Наруто снова стал спокоен и уверен. Однако Учиха больше не мог обманываться: их время стремительно истекало, и Наруто это чувствовал. Что предпринять, Саске по-прежнему не знал, но уже склонялся к решению молчать до последнего. В нём только что успела зародиться уверенность, что с правдой Наруто справится, но, увы, не так, как хотелось бы самому Учиха.

Саске ничего не ответил, но эта недоговорённость не повисла в воздухе, от него будто и не ждали ответа. Некая граница из недомолвок, которую не желал переступать Наруто, изначально существовала в их взаимоотношениях. Даже врождённое любопытство не давало Наруто начать допытываться на счёт их прошлого, почему Учиха не меняется с годами, по какой причине они постоянно переезжают. Наруто никогда об этом не спрашивал, а Саске не затрагивал щекотливые темы. Ему вообще временами казалось, что подопечный не задаёт такие вопросы только потому, что уже знает на них ответы. Но это были только умозаключения Учиха, поскольку его на самом деле устраивало молчание Наруто.

«Что будет, то и будет», - определился Саске, усаживаясь за заказ. Вопреки его настрою в душе не чувствовалось ни спокойствия, ни согласия, лишь один пустой протест, но Учиха не собирался показывать свои переживания и сомнения, потому, стараясь вести себя как обычно, невозмутимо спросил:
- Пойдешь, искупаешься?
- Нет. Сейчас слишком жарко. Позже.
Наруто стоял позади него, разглядывая часы.
- Красивые, - протянул он, - но мне такие вещи не нравятся. Я люблю вещи попроще.
Руки обвили за талию, голова легла на плечо.
- У тебя такая удобная спина, прямо как подушка, - Наруто сладко зевнул в затылок Саске, от чего у того пробежали мурашки.
- Спасибо, я рад, - саркастично подметил Учиха. – Но мне тяжело и жарко. Ты вообще-то уже не ребёнок.
- Мо! – шутя, попрекнул Наруто, и Саске сдался. Он с довольной улыбкой потрепал своего мальчика по волосам.
- Нет, ты хуже ребёнка…

- Кар! – зловещий крик чёрного ворона, сидящего на дереве перед их окном, заставил Учиха вздрогнуть всем телом. В этих краях не водилось таких птиц!
Саске резко вскочил, не обращая внимания на упавшего Наруто, потому что его оголённые нервы отчаянно вопили: «Всё!!!». Учиха снова глупо просчитался: они пришли раньше, чем он предчувствовал. Воздух заискрился от собираемой Саске энергии, где-то позади раздался взволнованный вопрос: «Что происходит?», - но Учиха некогда было объяснять. Он поднял руку, готовясь атаковать, и неожиданно пропустил удар прямо в солнечное сплетение такой мощности, едва не выбившей из него душу. Падая без сознания, Саске успел услышать крик, полный боли:
- Саске!

Очнулся Учиха в железной клетке в полутёмном помещении. Он лежал на левом боку, неестественно закинув голову назад. Саске попытался пошевелиться, что далось ему с большим трудом. Собственное тело казалось непомерно тяжёлым и утратившим чувствительность. Ему потребовалось несколько минут, чтобы принять сидячее положение, и он знал, что при таком раскладе сил подняться не сможет. Глаза непривычно долго привыкали к полумраку, и когда это удалось, Саске наконец-то смог оглядеться. Первым делом он понял, что находится не в тюрьме, а железная клетка, в которую его заключили, создана из специальной стали, не позволяющей узнику нормально контролировать собственное тело. Он определёно попал в большую комнату, однако обзор ему сознательно сократили, закрыв угол с клеткой тёмно-синей бархатной шторой. Саске с минуту гипнотизировал занавес, будто силой воли пытался его сдвинуть, но тут неожиданно в его мир из тишины влился голос.

Красивый, пленяющий, завораживающий, очень сильный, голос, которому хотелось верить, даже если он лгал, но голос без эмоций, как ровная нота, одна тональность. Учиха заслушался, снова попадая в ловушку, впрочем, одурачивания можно было не опасаться, так как сейчас Итачи рассказывал правду. Итачи – старший брат Саске.
- Договоры существовали испокон веков. Люди просили нашей силы и платили стандартную цену. Всё шло своим чередом. Однако десять человеческих поколений назад Рикудо-сеннин не пожелал платить долг и на священной горе убил дарла по имени Джуби. Рикудо-сеннин твой предок, Наруто…
Учиха встрепенулся: значит, его мальчик тут! Где-то на подкорке сверкнула совершено сумасшедшая идея, что всё закончится хорошо, но Саске ей не поверил.
- Все договоры с людьми заключались в мире дарлов, - продолжил Итачи, - прямо в этом храме, стоящем на священной горе, потому что таковы законы мироздания. Но Рикудо-сеннин подлым убийством пошатнул чащу равновесия, и тогда в коре мироздания произошёл излом. У подножия священной горы образовалась трещина в антимир, из которой стала вытекать скверна. Она похожа на чёрный туман и несёт погибель всему, к чему прикоснётся, и на настоящий момент мир дарлов окутан скверной на треть…
Да, Саске знал, что так и будет, что его мир погибнет и спасти его сможет только убийство Наруто. Однако тогда, шестнадцать лет назад, неся из руин горящего города прильнувшего к нему всем тельцем малыша, он думал, ну как можно ребёнка так просто убить, чем дарлы в таком случае будут отличаться от Рикудо-сеннина?
- В тебе заключена расплата за грех твоего предка, Наруто, - никаких эмоций, ничего, но голос по-прежнему чарующ. – Так всегда происходит: за преступление обязательно кто-нибудь отвечает. Только поэтому, Наруто, ты родился с силой, способной загладить излом в мироздании и очистить наш мир от скверны…
«Не скажет, - твёрдо про себя решил Саске, - не посмеет…»
- … И эта сила течёт по твоим венам, - вынес приговор Итачи. – Извини, но я буду откровенен до конца. Всё в этом мире взаимосвязано, и за кровь нужно платить кровью…
А потом в голове Саске снова исчезли звуки, то ли он сам не захотел слушать, то ли ему кто помог, а может он и вовсе потерял сознание, но когда вернулось ощущение себя, до него долетела последняя фраза старшего брата:
- Наруто, я тебя не тороплю с ответом. Подумай.
Но от этих слов Саске захотелось заплакать, потому что внутри уже успело воцариться чувство неизбежного.

Тихо отодвинулась штора, и Итачи подошёл к клетке. Он был точно таким, как и при последней их встрече, состоявшейся около двадцати лет назад. Саске перевёл тяжёлый взгляд с брата прямо перед собой. По большому счёту он не желал видеть Итачи и совсем не интересовался тем, что ему скажут. Самые важные для него ответы он уже заведомо знал. Прекрасно чувствуя настроение Саске, видя в каждом его жесте отречение, Итачи не стал ходить вокруг да около, сразу переходя к главному.
- Твой эгоизм, Саске, сослужил нам неоценимую службу, - в интонациях не слышалось ни одной тёплой ноты, ни отзвука благодарности – сухая констатация факта. - Убей мы Наруто ребёнком, совершили бы фатальную ошибку. Это была бы ещё одна невинно пролитая кровь, сделавшая излом в коре мироздания необратимым. Добровольная жертва не только очистит наш мир от скверны, но и обновит его духовно. Наруто – это не расплата – искупление.
Итачи тоже знал самые важные ответы наперёд, и данное Наруто время на раздумья ничего не меняло. Мальчик с обостренным чувством справедливости не смог бы принять никакого другого решения: у Наруто хватало мужества и силы воли, чтобы оплатить долг. Да вот только Саске совсем не этого от него хотел.

- Наруто попросил за тебя, и, учитывая все обстоятельства, ты получишь полную амнистию.
А вот теперь в голосе Итачи присутствовала толика вины за то, что он говорил ничего не значащие для Саске слова в такой момент. Понимая, насколько для брата тягостно его присутствие, Итачи поспешил уйти, но прежде чем опустить за собой штору, он твёрдо пообещал:
- Я всё сделаю быстро.

И снова тишина, и отсутствие каких-либо мыслей в голове, всепоглощающая пустота, вымирание. Учиха не понял, сколько он пробыл в этом цепенящем состоянии, из которого очнулся, услышав своё имя:
- Саске!
Наруто стоял прямо перед клеткой, держась руками за прутья и не сводя с него напряжённо-напуганного взгляда. Учиха поднял на Наруто затуманенный взгляд и только сейчас почувствовал, что по щекам текут слёзы.
- Саске…
В голосе Наруто звучали горечь и сожаление, но в его глазах Учиха видел непоколебимую решимость идти до конца. И всё же именно здесь и сейчас у Саске остался последний шанс отдать самое сокровенное:
- Зачем мне этот мир без тебя…
Руки Наруто соскользнули с прутьев, он убрал чёлку со лба Учиха, вытер мокрые дорожки слёз и обнял лицо Саске. В уголках его губ появился намёк на улыбку, но она так и не родилась, в глазах плескалась нежность. Несколько долгих секунд они жадно всматривались друг в друга, а после Наруто попрощался:
- Твоё лицо, Саске, последнее, что я хочу видеть.
Наруто медленно закрыл глаза, опуская руки. После протянул ладонь стоящему на отдалении Итачи и, не говоря ни слова, ушёл за занавес. Саске с трудом сдержался, чтобы не закричать.

Последние минуты тянулись бесконечно долго, словно не желали умирать, каждой своей секундой цепляясь за жизнь. После был вздох, полный облегчения и всё нарастающей радости. Так мир дарлов праздновал своё выздоровление. Где-то высоко звучала смутно-различимая песня, наполненная умиротворением и гармонией, всюду чувствовалось ласковое, точно прикосновение матери, тепло. А Саске беззвучно плакал, закрыв лицо ладонями, потому как во всём этом всеобщем ликовании, он ощущал только конец всему. Он тоже умер.

Клетка исчезла, сковывающая тело магия пропала, но Учиха не торопился уйти. Ему не куда было спешить, не к чему стремиться, ждать, верить, надеяться, любить – всё теперь потеряло значение. Итачи подошёл совершенно бесшумно, окинул Саске суровым взглядом, гася в глазах искорки сочувствия и даже жалости, чтобы не оскорбить младшего брата ещё сильнее. Некоторое время царило молчание, но видя, что Саске сам не собирается выбираться из ямы отчаяния, Итачи вдруг резко сказал:
- Хватит!
Казалось, что Саске его не услышал. Итачи едва заметно недовольно покачал головой, но быстро подавив эмоции, непреклонно заявил:
- Ты же почувствовал искру его души. Значит, Наруто жив.
Саске отнял от лица руки и бросил на старшего брата полный ненависти взгляд, требующий: «Прочь!», - но Итачи, не теряя хладнокровия, спросил:
- А что самое хорошее в людях?
Саске опустил голову и закрыл глаза.
- Они возвращаются, - ответил он глухо, после небольшой паузы. Однако Саске знал, что это ему ровным счётом ничего не даёт.

Да, люди действительно возвращались, рождаясь заново, что дарлы давно заметили. Впрочем, новая человеческая жизнь всегда начиналась с нуля и то, что было оставлено когда-то, навсегда забывалось, будто его никогда и не существовало. Возвращение Наруто однозначно не означало его возвращения к Саске.

Неизвестно также было, сколько душе понадобиться, чтобы завершить цикл перерождения. Могли пройти долгие, долгие годы, прежде чем Наруто снова появился на свет. То, что предложил Итачи, звучало на первый взгляд очень заманчиво, но на деле оказалось тупиком. Нет, Саске больше не верил, что снова когда-либо Наруто улыбнётся ему, но не прошло и двух лет, когда в небе зажглась Его звезда, своим ярким оранжевым светом маня Учиха за собой.

Саске не сразу поддался искушению проведать Наруто, а когда всё-таки решился, его грызли очень серьёзные сомнения, но он пошёл, зная, насколько больно ему будет от этой встречи. А дело решил всего один весомый аргумент: Учиха хотел удостовериться, что с его дорогим мальчиком всё хорошо.
Незримый для людей, он изучал новую семью Наруто, с которой ему в этот раз повезло. Его родители были молоды, влюблены друг в друга и обожали своего первенца. Сейчас Наруто было примерно столько же, сколько при первой встрече с Учиха.

Красноволосая женщина с улыбкой просила у сына:
- Скажи "ма-ма".
- Скажи "па-па", - перебивал светловолосый мужчина.
Наруто, улыбаясь, протягивал родителям погрызенного резинового утёнка, видимо, стараясь откупиться, как когда-то делал с Саске. Сердце Учиха сжималось от щемящей нежности, он невольно плакал. В душе царила полная сумятица: он одновременно испытывал радость, счастье, облегчение, боль, вину, зависть и сожаление. Ему сейчас было и хорошо, и плохо.
- Когда же он наконец-то заговорит? – огорчённо обратилась женщина к мужу, видя, что её ненаглядный сыночек не собирается радовать первым словом.
- Дорогая, успеет, - с улыбкой успокоил её мужчина. – Ему всего десять месяцев. Ты такая нетерпеливая…
«Конечно, успеет, - мысленно соглашался с ним Саске, - Всё успеет. На этот раз ему не придётся расплачиваться за чужой грех».

Учиха наблюдал за счастливой семьёй до глубокого вечера, не в силах оторвать тоскующего взгляда от Наруто. Однако он не обманывал себя, понимая, что это последняя их встреча, и сегодня он навсегда попрощается со своим мальчиком. Он не собирался в будущем заново знакомиться с Наруто, полагая, что связь с дарлом не сулит человеку ничего хорошего. Саске больше не было места рядом с Наруто.

Малыша уложили в кроватку, и он быстро заснул. Потакая внезапной прихоти, Учиха решил последний раз поцеловать ребёнка. Ничего такого, он часто так делал, давным-давно, в том времени, которое безвозвратно исчезло. Накрытый пологом невидимости, Саске неслышно подошёл к кроватке и ненадолго замер, любуясь на сладко спящего ребёнка. Уходить не хотелось, но Учиха себя заставил, склоняясь над малышом. Но тут неожиданно Наруто проснулся, очевидно, почувствовав постороннее присутствие. Даже невидимого Учиха дети боялись, он помнил об этом, потому и поспешил отстраниться, однако Наруто вовсе не выглядел встревоженным и обеспокоенным, скорее немного взволнованным. Он несколько секунд смотрел на Саске, казалось, прекрасно его видя. А потом в глазах Наруто промелькнуло нечто такое, похожее… Наруто вдруг весело рассмеялся и протянул ручонки прямо к Учиха. Оторопевший, ничего не понимающий, боящийся поверить в собственные ощущения Саске инстинктивно протянул открытую ладонь к малышу. Наруто цепко ухватил его за указательный палец и, сияя своей счастливой четытрёхзубой улыбкой, сказал голосом, полным довольства и облегчения:
- Мо!..