Я ангел, просто крылья в стирке
Название: Похищение
Автор: Vinceres
Бета: сама справляюсь
Фендом: Наруто
Пейринг: Саске/Наруто
Рейтинг: R
Жанр: романс, юмор, POV
Направление: слэш
Размер: мини
Состояние: закончен
Саммари: новые герои, новые проблемы
Размещение: нет
Дисклеймер: герои принадлежат Кишимото, а я делаю с ними, что хочу
Предупреждение: ООС, АУ, нецензурная лексика
От меня: захотелось написать продолжение – взяла и написала)))
Часть 4. "Будни"Будни
Мне скучно…
Сижу безвылазно дома, на улицу и носа не кажу. Нет-нет, погода хорошая – ни дождя, ни мороза, ни смерча, ни землетрясения, ни извержения вулкана. И я здоров – не чихаю, не кашляю, температура нормальная, ничего не болит. И депрессии у меня нет, и агорафобии* тоже. И со внешностью всё в порядке, я не стесняюсь появляться на людях. И, да – я хочу выйти из дома, очень хочу. Но не могу. Это чудовище меня не пускает. Все мои доводы разбиваются о стену кажущегося непонимания. И тарелки я в него бросал, и вообще, что только в него не летело – ему хоть бы хны. Ладно, попробую ещё раз.
– Саске, – спокойно, негромко, затихнув в ожидании ответа.
Реакции ноль – что называется, даже ухом не повёл.
– Саске! – чуть погромче и потребовательнее, привстав и повернувшись к нему.
Неа, глухо.
– Саске, блин!!! – прибавляя децибелы до максимума.
Черноволосая голова выглядывает из-за книги, точёная бровь насмешливо выгибается, в глазах вопрос.
А уже ничего не хочется говорить. Знаю же, что откажет. Он, блин, как с цепи сорвался в последнее время. Я теперь и шагу не могу ступить без его ведома. Из дома никуда, по телефону ни с кем, а о том, чтобы к нам кто-то пришёл – ой, про это вообще лучше не заикаться. Тут на днях Неджи заходил, принёс проект контракта с поставщиками, кивнул мне приветливо, поздоровался – так я думал, Саске его испепелит взглядом. И останки развеет по ветру.
Думал, он возобновит своё чтение, но нет – отложил книгу и внимательно смотрит на меня. Во взгляде уже ни тени насмешки, выражение лица очень серьёзное и пытливое. Ну что опять не так?
– Наруто, в чём дело?
– Ни в чём, – отворачиваюсь, судорожным движением хватаю отложенный в сторонку журнал и делаю вид, что меня здесь нет.
– Наруто, – он усаживается рядом, отнимает это барахло, которое я (вдруг замечаю) держу вверх ногами, берёт меня за руки.
– Да всё нормально, – я неожиданно расстраиваюсь, сам не знаю, что на меня накатило, – забудь.
Ага, фиг вам. Бережно обнимает, прижимает к себе, ерошит волосы, целует в макушку. Любимый, прекрати, умоляю тебя, я же разревусь сейчас!
Вот как он это чувствует? Я даже додумать не успел, а его рука, обхватив подбородок, поднимает мою голову, и он начинает целовать – мягко, нежно – прикушенные дрожащие губы, нахмуренные брови, влажные, чёрт бы их побрал, ресницы. Я приоткрываю рот, тянусь к нему, и он с готовностью увлекает меня в поцелуй – и какой поцелуй! Если бы я сейчас не лежал – ого, а я уже лежу? когда это я успел? – я бы рухнул, точно.
Его руки путешествуют по мне, обжигая откровенными прикосновениями. А я забываю, о чём хотел попросить минуту назад. Или нет, не забываю. Просто дам ему передышку. И себе тоже… ох…
Блин, Саске…
Наруто уснул, распластавшись поверх меня и тихо сопя мне в шею. Мне же не до сна. Слишком живо в памяти всё, что с нами произошло, слишком свежо то ощущение отчаяния, что мне пришлось испытать. И ведь сам виноват: сорвался, обозвал, спровоцировал на, казалось бы, нелогичный и неадекватный выброс эмоций – как будто не знал, что Наруто только так и может отреагировать. Он ведь такой непосредственный, открытый… и, чёрт возьми, находятся же ублюдки, которым хочется этим воспользоваться! Тот же Хьюга. И ведь знал же я, что у него это запросто – позажимать симпатичного парня, невзирая на место, время и обстоятельства. Знал прекрасно. Почему Наруто не ответил по-мужски, как следовало? Не хотел скандала, наверно, не хотел подводить меня, выставляя в неприглядном свете – ведь я часто бываю в этом клубе. Глупый… Можно подумать, так получилось лучше. Ссора, опрометчиво брошенные слова, разлука и похищение. Слава богу, что ничего страшного не случилось! А если бы… нет, даже не хочу себе представлять. Когда мы вернулись домой, и мой мальчик, дав, наконец, волю чувствам, расплакался, уткнувшись мне в живот, я на полном серьёзе хотел пойти кого-нибудь убить. И начать с Неджи, из-за которого вся эта каша и заварилась, ибо похитителями уже занялся Итачи, а, насколько я знаю своего брата… ну, понятно всё, в общем. От немедленной расправы Хьюгу спас Наруто, вцепившийся в меня, как в спасательный круг, дрожащий, испуганный и несчастный – я просто не мог бросить его в таком состоянии. Потом, остыв и успокоившись, я, естественно, отменил намеченные ранее планы в отношении партнёра по бизнесу, решив впредь самому быть более осмотрительным и не оставлять мою крошку без присмотра в подобных заведениях, а ещё лучше и вовсе не ходить по ним. Есть немало мест, где можно хорошо провести время, и ночные клубы в этот список если и входят, то в самую последнюю очередь. Я давно хотел сводить Наруто в театр. Этим и займусь прямо завтра с утра.
Звонит телефон. Кто бы это мог быть? С неохотой приподнимаюсь и тянусь за трубкой.
Сквозь пелену сна слышу, как Саске разговаривает с кем-то. Резко, отрывисто, грубо. Странно, он никогда не позволяет себе такого. Заморозить молчаливым презрением – это сколько угодно, но так…
Слышу имя: Неджи. А, понятно. Он никогда не простит ему тех заигрываний со мной. Конечно, деловыми партнёрами они быть не перестанут – бизнес есть бизнес – но былой дружбы уже не вернуть. Увы и ах, Хьюга-сан, ты навсегда лишился его расположения. Мог и я – тоже ведь накосячил ещё как – но спасло то, что Саске меня всё-таки любит, он скучал, переживал и, конечно же, простил. Да и это дурацкое похищение поспособствовало нашему примирению, дав понять Саске, что меня запросто можно потерять. Хотя… лучше бы я долго и слёзно умолял дать мне ещё один шанс, пусть бы даже стоя на коленях – всё что угодно, только чтобы никогда больше не видеть того страшного выражения в его глазах – отчаяние, боль и тоска, словно я умер. Не хочу этого и не позволю. Я никогда не дам ему повода усомниться в моей верности, и если мы вдруг поругаемся – первым сделаю шаг ему навстречу и попрошу прощения, даже если буду кругом прав. К чёрту всё, любовь того стоит.
Кажется, я всхлипнул. Он тут же нависает надо мной, взгляд полон тревоги. Нет, любимый, со мной всё в порядке. Точно тебе говорю, всё хорошо. Нет, ничего не болит – с какого перепугу вдруг должно болеть и, интересно, что? Нет, я не испугался – а чего я, скажи на милость, должен бояться в собственной постели – тебя, что ли? Нет, у меня не истерика! Твою мать, я тебе сейчас врежу!
И не надо меня хватать в охапку! Я тебе что, маленький? И целовать тоже не надо, я сейчас не в настроении! Что ты делаешь? Саске! Ну ладно, ладно, всё, ты меня уже успокоил, хватит… Саске… ниже, пожалуйста.
Вот и поговорили.
Чёртов Хьюга выбил меня из колеи. Ещё и Наруто опять распереживался непонятно, отчего. Пытаюсь успокоить, но нет – огрызается, грубит, только что не кусается. Прижимаю его своим весом к кровати, ласкаю напряжённое тело – дерзко, жадно, с удовлетворением ловя изменившееся выражение лица и стремительно разгорающийся огонь в расширившихся зрачках. Он пытается что-то сказать, остановить меня, но тщетно – волна страсти накрывает нас с головой.
Припадаю к губам, сходя с ума от жаркого ответа. Наруто прижимается крепче, напрочь стирая разделяющие нас крохи пространства, вплетает пальцы в мои волосы, обхватывает ногами, притягивая ближе, трётся пахом о мой. От его стона и ответного моего крышу сносит у обоих. Покрываю поцелуями каждый сантиметр пылающей возбуждением кожи, прикусываю по очереди соски, мазнув языком по животу, опускаюсь ниже и вбираю его плоть, сквозь дробь пульса в ушах слыша его томный вскрик. Наруто подбрасывает бёдра мне навстречу, и я, подчиняясь его рукам, двигаюсь быстрее. Собственный член ноет, желая получить разрядку, и я, лизнув напоследок головку, опускаюсь ещё ниже. Пятки моей крошки с нажимом проводят по спине, и моя реакция не заставляет себя ждать: бросив взгляд на раскрасневшуюся мордашку, я врываюсь языком в жаркую тесноту плоти, заставляя Наруто выгнуться, вдавливаясь затылком в подушку и судорожно сжимая пальцы ног. Моё солнышко что-то бессвязно бормочет, кажется, призывая меня не медлить. Это и не удастся, мой хороший – я сам почти на пределе. Увлажнив его, как следует, я быстро меняю позицию и, смотря в затуманенные желанием синие глаза, вхожу в любимого, награждая его поцелуем за то, что он у меня такая терпеливая умничка. Наруто улыбается, отвечая на нежный, неторопливый поцелуй, медленно поглаживая мою спину, и тихонечко ёрзает подо мной, устраиваясь поудобнее. Вдох глубже, пальцы сжимают мои плечи – пора. Я начинаю двигаться, сначала неспешно, постепенно ускоряясь, доводя темп движений до максимально возможного, и вскоре мы, срывающимся голосом выкрикнув имя друг друга, растворяемся в умопомрачительной сладости завершения.
Са-а-аске… ох…
Не могу пошевелиться, тело словно ватное. Голова опустела, сердце бьётся глухими толчками, постепенно замедляясь. Мира нет, я как будто в каком-то облаке – ничего не вижу и не слышу. Где-то в отдалении с меня сползает Саске, рухнув на постель рядом. Люблю тебя, сексуальный маньяк, слышишь?
Сгребаю своё чудо в охапку, положив голову ему на плечо. Легонько поглаживая по животу, ощущаю, как успокаивается его дыхание, и возвращаюсь к своим мыслям.
Так, что я хотел-то? Ах да, театр. Солнышко моё, ты слышишь?
Театр??? Сроду там не был. Нет, я не то чтобы такой непробиваемый валенок, что слеп и глух к прекрасному, просто как-то не получалось у меня туда попасть. А как туда одеваться надо? Предупреждаю сразу – никаких смокингов, бабочек и прочей херни! Я тогда лучше голым пойду.
Ага, конечно, прямо так и пустил тебя туда голым. Чтобы все, кому не лень, слюной изошли, глядя на тебя? Да, я ревную. Так, ещё одно слово, и я тебя на цепь привяжу. Да, я собственник. Успокойся, официоз не нужен, мы не на приём к президенту идём. Так что не переживай, крошка, никакого насилия над личностью в виде смокинга и бабочки, обещаю.
Ну, не соврал. Ничего из этой бредятины, придуманной для особо изощрённого издевательства над мужчинами, не было. Я надел классические тёмно-синие джинсы и белую рубашку. Без галстука, конечно, ну его к чёрту. Коричневые туфли и такой же пояс – Саске сказал, что я выгляжу потрясающе. Сам он предпочёл, как обычно, любимую чёрно-белую гамму, и мы, все из себя такие красивые, приехали в театр.
Ох, как же тут обалденно! Едва только войдя в холл, я так и застыл с открытым ртом, рассматривая возникшее передо мной великолепие. Стены мерцают золотом, на потолке множеством искр сияют люстры, мрамор под ногами гладкий, как зеркало, даже страшно ступать. Саске усмехнулся моему замешательству и, взяв меня под локоть, потащил в зрительный зал. Я утонул в тёмно-красном бархатном кресле и с замиранием сердца устремил взгляд на сцену.
Представление было прекрасным, я нисколько не пожалел, что привёл сюда Наруто. Выбирая между жанрами, я отдал предпочтение оперетте и не просчитался. Великолепная музыка и отличная игра актёров не могли оставить равнодушным ни одного человека, тем более такого открытого и впечатлительного, как моё солнышко. Наблюдая за одухотворённым лицом и светящимися глазами самого дорогого мне человека, я невольно проникся его восхищением и под конец воспринимал происходящее на сцене с тем же детским восторгом, что и Наруто. Таким счастливым я видел его лишь однажды.
Да, когда после нашей первой ночи предложил мне остаться с тобой навсегда. Саске, спасибо тебе, любимый. Есть вещи, которые переворачивают душу, искусство – одна из таких вещей. Мне безумно понравилось то, что я увидел. И я очень хочу прийти сюда снова.
Мы выходим в холл, сливаясь с толпой. Кто-то спешит в буфет, кто-то – в раздевалку. Саске, уверенно лавируя в людском потоке, ведёт меня к выходу. Я спешу за ним, не сопротивляясь. После такого мне хочется поскорее вернуться домой, усадить моего ненаглядного на диван, забраться к нему на колени и сидеть, расслабившись в его объятиях, негромко переговариваться, обмениваясь впечатлениями.
Мы ни с того ни с сего резко останавливаемся. Вернее, Саске застывает, как вкопанный, а я просто врезаюсь ему в спину. Хочу уже отлипнуть от него, обойти и возмутиться, как вдруг слышу его голос: хриплый от плохо скрываемого волнения, очень удивлённый и, я бы даже сказал, негодующий:
– Мадара?!
__________
* болезненный страх открытых пространств и общественных мест
Часть 5. "Проблема"Проблема
– Мадара?!
Голос Саске звучит встревоженно. Мне это не нравится. Кем бы ни был этот человек, я не хочу, чтобы он был рядом с нами. Не хочу, чтобы мой любимый испытывал те эмоции, которые охватили его сейчас. Это неправильно. Надо сказать ему, чтобы валил отсюда. В конце концов, это наш вечер, мы решили провести его вдвоём, отдохнуть, развеяться – и не фиг нам мешать.
Выглядываю из-за плеча Саске и столбенею.
Стоящий напротив человек похож на него, ну просто как две капли воды. Только заметно старше, лицо жёстче, а чёрные глаза словно присыпаны пеплом – пустые и безжизненные, словно выгоревшая дотла земля, на которой некогда был цветущий луг. Такие… закопчённые, я бы сказал. И вот этими ужасными глазами он смотрит прямо на меня, и я аж чувствую, как стою посреди этого бывшего луга, задыхаясь от гари. Что-то у меня воображение разыгралось.
– Ты не рад меня видеть, Саске? – не сводя с меня пронизывающего взгляда, спрашивает это чудовище.
Мой драгоценный, на ощупь схватив мою руку и стиснув её так, что у меня хрустнули все косточки, какие там есть, с нескрываемым недовольством цедит:
– Рад – не то слово. Просто не знаю, куда деваться от радости. Пошли отсюда, – бросает он мне, полуобернувшись, и, по-прежнему крепко зажимая мою ладонь в своей, тянет меня к выходу.
У меня такое ощущение почему-то, что он не хочет не то чтобы самому видеться и общаться с этим человеком – он не хочет, чтобы я с ним общался… вернее, он не хочет, чтобы тот видел меня – вот, скорее так.
Будто в подтверждение этому, нам в спину летит:
– Не хочешь познакомить меня со своим другом? – последнее сказано с такой насмешкой, что я мгновенно закипаю.
Никогда не понимал, не понимаю и не пойму этой подмены понятий. Для меня друг – это друг. Близкий тебе человек, с которым ты прошёл огонь и воду, с которым пойдёшь в разведку, которому отдашь последнюю рубашку, чей номер наберёшь в три часа ночи и, всхлипывая от разрывающей сердце боли, скажешь: «Приезжай», – и он бросит всё и примчится. С другом ты можешь даже спать в одной постели, тесно прижавшись к чужому тёплому телу, другу ты доверишь самое сокровенное из тайников своей души, друг раньше любимого узнает о твоей любви. Но это, чёрт побери, вовсе не значит, что с другом всенепременно надо трахаться! Человек, которого ты любишь и с которым спишь – это не друг. Вернее, он может быть и другом, но эти отношения больше, чем дружба. И любимый – это любимый. А так – страшное дело – стоит сказать о ком-то «друг», как окружающие начинают к вам приглядываться в поисках хоть малейшего намёка на физическую близость. Про девушек я вообще молчу: назвать кого-то своей подругой, значит не только расписаться в факте вашего с ней секса, но и поставить печать и заверить у нотариуса.
Ладно, это всё частности, не имеющие отношения к сиюминутной реальности. А в этой самой реальности Саске даже не остановился на окрик Мадары, а невозмутимо продолжил свой путь к выходу, таща меня следом. Ну, а я – что ещё делать – подчинился.
Едем домой. Саске хмурый, как грозовая туча, брови сдвинуты, губы сжаты в полоску, глаза прищурены. Я вдруг вспоминаю тот вечер, когда мы поссорились. Настроение у него было в точности такое же. Надеюсь, в этот раз я ни в чём не виноват? Ассоциация не самая приятная, если честно. Я пододвигаюсь ближе, касаюсь щекой его плеча. Только не отталкивай…
Не оттолкнул. Чмокнул меня в макушку, погладил рукой по коленке. Я со вздохом льну к нему, опускаю голову на его колени и, поёрзав на сиденье, сворачиваюсь клубочком. Его рука ласково перебирает мои волосы, отрываясь лишь на особо сложных участках дороги. Меня клонит в сон, и я закрываю глаза.
Ненавижу гада! Мало он попил нашей крови? По вине этой сволочи погибли наши с Итачи родители, оказавшись – желая или не желая этого, кто теперь разберёт? – втянутыми в его разборки. По его вине мой брат, стремясь отомстить за них и защитить меня, стал тем, кто он сейчас, а я каждый раз внутренне вздрагиваю от телефонного звонка, с затаённым страхом ожидая услышать плохие вести о нём. Тем же путём планировалось повести и меня, да аники отстоял – уж не знаю, какими были его аргументы, но мерзкий родственничек от меня отцепился. Но, видимо, не окончательно. И теперь эта тварь появляется из ниоткуда и взглядом голодной акулы облизывает моего Наруто. Моего мальчика! Убью!
Рука напрягается, готовясь сжаться в кулак, и я слышу невнятное недовольное бормотание. Чёрт, я совсем забыл, что моё чудо спит у меня на коленях. Прости, солнышко, надеюсь, я не сделал тебе больно? Спишь… Спи, мой родной, спи спокойно. Я рядом, я уберегу тебя от всех невзгод.
Осторожно выпутываю пальцы из солнечных волос и снимаю с приборной панели телефон. Стараюсь говорить тихо, чтобы не разбудить мою крошку.
– Итачи, привет. Извини, что беспокою.
– Доброй ночи, отото, – отзывается трубка голосом брата. – О чём ты говоришь, какое беспокойство? Давай, выкладывай, что у тебя.
– Мадара, – я ненадолго замолкаю, стискивая зубы, чтобы привести в порядок нервы.
– Что – Мадара? – спокойно переспрашивает Итачи, но я прекрасно слышу нотки ненависти.
Перехожу сразу к делу.
– Он видел Наруто.
Что мне нравится в аники – это то, что ему не надо ничего объяснять. Вот и сейчас, он прекрасно понимает, что я имею в виду: чёртов ублюдок, не расставшийся с мечтами заполучить верного союзника и помощника в моём лице, не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего. А близкие люди зачастую становятся тем самым препятствием, устранив которое, он рассчитывает добиться желаемого.
– Я подошлю к тебе парочку своих ребят. Наруто пусть никуда не выходит без охраны. И попробую узнать, какого чёрта ему понадобилось.
– Спасибо, аники, – мой голос невольно вздрагивает.
– Всё будет хорошо, отото, – успокаивает Итачи и вешает трубку.
Вздохнув, кладу телефон на место и слышу:
– Саске, да не волнуйся ты так, – загорелая рука обнимает мои колени. Смачно зевнув, Наруто продолжает: – Если этот, как его, Мадара сунется к тебе, я ему зубы пересчитаю, в глаз дам и на ногу наступлю.
Я, не отвечая, крепко сжимаю руль. Мой непоседа поднимается, садится прямо и поворачивается ко мне.
– Любимый, всё так серьёзно? – в голосе уже ни тени улыбки.
– Да. Это не дилетант, вроде твоих давешних похитителей. Я волнуюсь за тебя.
Наруто берёт меня за руку, переплетая пальцы с моими.
– Тогда делай, что считаешь правильным. А я просто послушаюсь и даже слова против не скажу.
Нет, ну я же не знал, что всё настолько хреново!
Теперь за мной по пятам, всюду, куда бы я ни пошёл, будут следовать два телохранителя. Правда, надо отдать должное Итачи, он прислал не тупых гориллоподобных амбалов, а вполне нормальных, похожих на людей. Выглядели они, конечно, примечательно. Один – красивый блондин с длинными, очень ухоженными волосами, изящный и почти хрупкий, тонкокостный, как девушка. Он оценивающе оглядел меня из-под закрывающей один глаз чёлки, чему-то усмехнулся и кивнул, здороваясь:
– Дейдара.
Второй был намного старше и гораздо больше подходил под стереотип охранника. Высокий, крепкого телосложения, с хмурым жёстким лицом и зачёсанными назад седыми волосами, он смерил меня тяжёлым взглядом странных красноватых глаз и скривил губы в совершенно неопределяемой гримасе. Его напарник притворно вздохнул и обратился ко мне:
– Не обращай внимания на Хидана, он всегда такой.
– Почему? – я вскинул брови. – Что мешает ему сказать пару слов?
– О, нет, пусть лучше молчит, – хохотнул Дейдара. – Поверь, услышав его хоть раз, ты полностью разделишь это моё убеждение.
– Иди на хуй, уёбок, – зло бросил напарнику Хидан, заставив того рассмеяться, согнувшись и выразительным движением ладоней показывая мне: «Ну, что я говорил?»
Упорхнув за двери от начавшего закипать коллеги, Дейдара оставил меня один на один с этим типом. Соседство не из приятных, честно говоря. Но ничего не поделаешь, с этим придётся мириться, так что мне надо наладить с ним отношения. С чего бы начать?
– А вы давно работаете телохранителем? – обращаюсь к этой ходячей иллюстрации вселенского зла.
Он не удостаивает меня ответом.
– Хидан, вы так и намереваетесь всё время молчать? – повышаю голос. – Я не привык говорить в пустоту, знаете ли, – ни фига, он не реагирует! – Может, мне произнести пару-тройку слов из вашего богатого словарного запаса, чтобы обратить на себя ваше божественное внимание и удостоиться хотя бы одного звука из ваших уст? – м-да, Наруто, только что на три буквы не послал. Сейчас он мне врежет.
Красные глаза, прищурившись, внимательно изучают меня. Я с вызовом встречаю его взгляд и тоже смотрю на него, внутренне дрожа. Я давно никому так не хамил. Наконец, Хидан кривит губы в усмешке и неожиданно для меня совершенно беззлобно интересуется:
– Итачи не прислал бы нас сюда, будь это что-то несерьёзное. Кому ты перешёл дорогу?
– Не знаю, – честно отвечаю я. – Это Саске придумал, что мне нужна охрана. Мне кажется, это из-за Мадары.
Его лицо каменеет, глаза загораются недобрыми огоньками. Он явно знает об этом типе больше, чем я.
– Хидан, – подхожу ближе, – я ни черта не понимаю. Я не знаю этого Мадару, только один раз видел. Мне есть чего опасаться?
Потрепавшись немного с Дейдарой, я, удивлённый тишиной в гостиной, спешу туда. Надеюсь, Наруто с Хиданом друг друга не убили.
Итачи, подлая сволочь, придумал же, кого прислать. Нет, ну ладно, Дей – он хотя бы выглядит не пугающе, но этот! А ещё более зловещей кандидатуры не нашлось?
Открываю двери и офигеваю.
Воплощение ужаса негромко и спокойно о чём-то рассказывает моей крошке, а Наруто очень внимательно его слушает, время от времени что-то переспрашивая. Идиллия, да и только.
При моём появлении оба встают, выжидающе смотря на меня.
– Познакомились? – Наруто с улыбкой кивает. – Ну вот и отлично. Лапочка, Хидан отныне – твоя тень, ясно? Без него никуда ни ногой. И не спорь, так надо.
Моё чудо улыбается.
– Я не спорю, любимый. Всё будет, как ты скажешь.
Вот и замечательно.
А он оказался не таким страшным, как думалось вначале. Впрочем, ту сторону его личности, из-за которой все его боятся, я пока не имел возможности узнать. Надеюсь, так будет и дальше.
Как оказалось, Итачи прислал эту «сладкую парочку» для нас обоих. Дей охранял Саске, а ходячий словарь нецензурных выражений достался мне. И, кстати, ругается он… ох, лучше этого не слышать.
Из-за него, кстати, едва не сорвался мой сегодняшний поход по торговому центру – он был против того, чтобы я появлялся в столь многолюдных местах. Еле-еле уговорил. Нет, я не поклонник шопинга и за модой не гонюсь – тут другое. Дело в том, что у моего драгоценного скоро день рождения, и мне, как порядочной второй половинке, необходимо купить ему хороший подарок. А поскольку я заранее ничего конкретного не наметил и вообще понятия не имел, что дарить, процесс выбора грозил затянуться надолго. Тем более что во мне вдруг проснулся скептик, и мне резко перестало нравиться почти всё, что я видел. Я переходил из павильона в павильон, пытаясь найти хоть что-нибудь приличное, подходящее Саске, Хидан потихоньку зверел, впрочем, стараясь этого не показывать, время шло. Наконец, в пятнадцатом по счёту ювелирном я нашёл симпатичный браслет и, повертев его в руках, обернулся к своему телохранителю.
– Как думаешь, ему понравится?
Хидан придирчиво осмотрел вещицу и молча кивнул, одобряя мой выбор. Я с облегчением расплатился, и мы двинулись на выход.
– Может, перекусим? – предлагаю я, завидев вывеску пиццерии. Есть, и правда, хочется.
Сворачиваем, и я, как вкопанный, останавливаюсь. Хидан тоже замирает.
Впереди, метрах в двадцати, стоит этот ублюдок, из-за которого заварилась вся каша. Облокотился на перила, нагло разглядывает меня и недобро усмехается. Мне становится не по себе.
Хидан вдруг ныряет мне за спину, и в следующее мгновение я от сильного толчка лечу вперёд, больно ударившись локтем и едва не расквасив себе нос. Тяжёлая тушка моего телохранителя придавливает меня сверху, и я чувствую, как по моей спине разливается что-то горячее. Что за хрень?
– Хидан!
– Блядь… – сквозь зубы стонет он мне на ухо, – твою мать, сука… – и обмякает, уткнувшись лбом мне в скулу. Я пытаюсь отодвинуться и поднимаю голову.
Перед лицом возникает тёмно-коричневый ботинок, глаза ослепляет ярко-белой вспышкой, и всё вокруг стремительно заволакивает тьмой. Сквозь вязкую пелену слышу глухой хлопок, и моя невероятно тяжёлая голова сильно дёргается назад. Шейные позвонки хрустят на удивление громко… надеюсь, они не сломаны?
Зачем всё это? Что происходит?
Чувства и мысли теряются в безмолвной пустоте, я лечу в пронзительную черноту бездонной пропасти.
Я умираю?
Саске…
Часть 6. "Возвращение"Возвращение
Перед глазами мерцает неясный свет. Не могу пошевелиться, в ушах шумит, голова тяжёлая… Ни черта не понимаю: кто я, где я, зачем я здесь?
Лицо внезапно обжигает влажным и холодным, затем ещё раз и ещё. Резко вдохнув, открываю глаза.
Запястья стянуты за спиной, кожа на них горит – явно содрана. Болит голова. Щиколотки привязаны к стулу, ноги онемели и тоже болят. Болят рёбра – неужели сломаны? Всё болит, короче. Значит, живой.
Ублюдок появляется передо мной. В руке мокрое полотенце – ага, понятно, чем меня сейчас отхлестали. Хочется плюнуть в наглую морду, да во рту пересохло, к сожалению. Пытаюсь убить его хотя бы взглядом. Кривится в презрительной усмешке и лениво отвешивает пощёчину. Новый взрыв боли сотрясает меня от макушки до пяток. Тело неосознанно вздрагивает, причиняя самому себе ещё большие страдания.
Он заходит сзади и, рванув за волосы, заставляет поднять голову. Передо мной небольшой монитор и камера. Какого чёрта?
На экране появляется мой любимый. Невольно подаюсь вперёд, но меня резким движением усаживают обратно. Ублюдок почти ласково обводит пальцами контур моего лица.
– Я думаю, ситуация предельно ясна, Саске, – произносит он, обращаясь к моей второй половинке.
Тот смотрит с ненавистью и отвечает:
– Мадара, что бы ты ни задумал, если с головы Наруто упадёт хоть один волосок – тебе не жить. Я наизнанку вывернусь, но достану тебя, сволочь.
– Хоть один волосок, говоришь… – мерзкая подлая тварь, запустив пальцы в мою шевелюру, неторопливо и чуть ли не нежно массирует мне голову, а затем, сжав кулаки, резко дёргает. Раздаётся неприятный треск, у меня от боли невольно выступают слёзы, но я, зажмурившись и закусив губу, заставляю себя молчать. – Ну вот, пожалуйста, – усмехается похититель, показывая поднятые руки и сдувая с них то, что ещё минуту назад росло на мне. – Если недостаточно, могу повторить, – я пытаюсь увернуться, но следующие два клока моих волос присоединяются к первым. По горящему затылку что-то течёт.
– Не смей, тварь! – я открываю глаза и смотрю на любимое лицо. В ответном взгляде – боль.
Не надо, родной, всё будет хорошо. Я держусь, видишь?
– Я хочу, чтобы ты понял, Саске: для меня нет непреодолимых препятствий. Этот милый мальчик, – пальцы сжимают волосы на макушке, и холодный металл очерчивает подбородок, – похоже, мешает тебе до конца осознать свою сущность и стать настоящим Учиха. Я готов тебе в этом помочь.
Лезвие касается щеки, и меня обжигает резкой болью. Свет на секунду меркнет, и я чувствую, как по лицу и шее стекают струйки крови. А подонок уже чертит ножом по другой щеке, и я последними остатками сознания цепляюсь за светлый образ самого дорогого мне человека.
Только бы не показаться слабым…
Насколько сильной может быть ненависть?
До этого момента я даже и представить себе не мог.
Смотрю в родные синие глаза и подавляю в себе желание сорваться и заорать, разразившись угрозами, или и вовсе малодушно вырубить видеосвязь. Нет, ни то, ни другое моей крошке, увы, не поможет.
Впитываю в память каждую слезинку, оброненную любимым, стискиваю челюсти и сжимаю кулаки, видя, как по изрезанным золотистым щекам течёт кровь, и, ругаясь про себя от бессилия, стараюсь ни на миллиметр не сдвинуть взгляда в сторону колдующего над передатчиком Дея. Закусив губу от усердия, тот с неимоверной скоростью щелкает по клавишам ноутбука, пытаясь засечь сигнал.
– Мадара, чего ты хочешь? – обращаюсь к этому гаду. Ну же, ответь мне! Говори всё, что угодно, неси любую чушь, пропитанную идиотским пафосом, только убери свои грязные лапы от моего Наруто!
– Ты знаешь, чего я хочу, Саске, – усмехнувшись, отзывается родственничек. – Я не раз предлагал тебе это, но, видимо, облекал свои предложения не в ту форму, раз ты не смог принять правильное решение. Но, думаю, сейчас ты в полной мере осознаёшь необходимость согласиться со мной.
Он проводит пальцем по окровавленному лицу моего мальчика и, насмешливо глядя на меня, демонстративно слизывает кровь с руки. Дейдара поднимает голову от ноута и выразительным жестом поднимает вверх большой палец. Сердце радостно прыгает.
Ну всё, довольно.
Ни слова не говоря, отключаюсь, прекращая этот балаган – что тут ещё смотреть? Я достаточно потянул время, пора действовать.
– Итачи, – резко оборачиваюсь к брату. – Я пойду с вами. Дей, где это?
Парень молча разворачивает ко мне ноутбук, где на экране высвечивается адрес того места, откуда сделан звонок. Это не автомат и не телефонная станция и не какое-то ещё общественное заведение – особняк за городом. Отлично.
– Не глупи, Саске, – качает головой Итачи. – Ты никуда не пойдёшь. Это не те сопливые щенки, что в прошлый раз…
– Тогда дай мне бронежилет и автомат! – не выдержав, ору я. – Я не останусь, чёрт побери! Это мой Наруто!!!
– Хорошо, – спокойно соглашается брат, понимая, что спорить со мной сейчас бесполезно. – Работай в паре с Деем. Всё, пошли.
Экран гаснет. Жалко… Теперь я не могу смотреть на Саске. Грустно так… Увижу ли я его вообще когда-нибудь? Туман в голове мешает сосредоточиться, перед глазами пляшут красные пятна. Как глаза Хидана… И зачем меня понесло из дома? Нет бы сидеть в безопасности и ни о чём не волноваться. А так… вляпался, неизвестно во что, подставил парня, который пытался меня защитить, любимому проблемы создал. А этот ублюдок, похоже, не собирается оставлять меня в живых. Убьёт и не поморщится.
Интересно, Хидан не очень пострадал? Ох, надеюсь…
Голова резко дёргается от тычка в челюсть. Ну, что там ещё?
– Думаешь, я о тебе забыл, мой мальчик? – вкрадчиво спрашивает Мадара, сцарапывая ногтями едва запёкшуюся кровь на затылке. – Твой любовничек не захотел смотреть – его право, но моего развлечения никто не отменял!
Ну всё, пиздец, сейчас начнётся… Только бы не застонать… не фиг его радовать.
– Не нравится мне это, – тихо произносит чей-то голос. – Слишком резко, слишком уверенно. Он даже вас не дослушал, босс. Словно произошло что-то такое, что позволяет ему не ждать вашего хода, а действовать на опережение. Скорее всего, он нас засёк. Смею предположить, что люди Итачи уже едут сюда выручать нашего маленького заложника.
Ногти с силой впиваются в кожу. Да отвали ты от меня, надоел!
– Так, щенка убрать отсюда! Отвезите его на склад, – меня сдёргивают со стула и куда-то волокут.
Сознание, ну отключись, а? Больно же…
Холодный металл под пальцами немного успокаивает. Смотрю в окно, уставившись в одну точку, и тихо молюсь про себя, чтобы мы не опоздали.
Новость о перестрелке в торговом центре была словно гром среди ясного неба. Сорвавшись с совещания, никому ничего не объясняя, я помчался туда. Полицейский кордон, куча не в меру шустрых зевак – жадное любопытство на лицах и лихорадочно горящие глаза – омерзительно. Какой-то ублюдок тянет наверх руку с мобильником – твою мать, папарацци долбанный! Кто-то из ребят Итачи, словно прочувствовав мои эмоции, даёт кретину в торец. Спасибо, друг. Пробираемся сквозь оцепление, взлетаем на нужный этаж. На том самом месте – бурые пятна и кровавый след, ведущий к служебным помещениям. Сердце ёкает.
Находим очевидца – женщину с двумя детьми. Она рассказывает, как высокий седоволосый мужчина, шедший рядом с мальчиком, вдруг метнулся к нему, закрывая собой, а в следующее мгновение он уже падал на своего подопечного, а по его спине расползалось пятно крови. Стрелявший и ещё несколько человек подошли к лежащим, парнишку ударили ногой по голове и забрали.
Я с трудом удерживаю себя от того, чтобы не начать громить всё вокруг.
Ну как, как это возможно?! Среди бела дня, на глазах у сотен людей кучка подонков, застрелив охранника, избивает и похищает человека! И все молчат! Да ну их к чёрту с их страхами за свою сраную безопасность, кому они на хрен нужны!
Рука Итачи, коснувшаяся плеча, приводит меня в чувство.
А седоволосый, продолжает рассказывать женщина, через несколько минут очнулся и, с трудом поднявшись, поплёлся за ними. У мальчика с головы капала кровь, вот он и пошёл по следу.
Это не слишком обнадёжило. Хидан ранен, судя по всему, серьёзно.
Я был в ступоре. Что делать, я не знал. Итачи предположил, как потом оказалось, единственно верное – что это дело рук Мадары. Мы поехали к нему в офис и связались с чёртовым ублюдком по видеофону.
Скотина! Если он думал так меня привлечь на свою сторону, то он очень сильно просчитался.
Водила, чёрт тебя подери, прибавь газу!
В ушах шумит, спина затекла, ноги ломит, по вискам стучат маленькие, но очень острые молоточки. И холодно. Чувствую себя странно: всё время плаваю между полусознанием и полубеспамятством – и ни туда, ни сюда, в каком-то подвешенном состоянии. Кстати, кажется, на самом деле подвешенном – с трудом проморгавшись, обнаруживаю себя привязанным за ноги к потолку. Пол раскачивается на расстоянии вытянутой руки. Офигеть…
Позади меня раздаётся чей-то смешок. Безуспешно пытаюсь обернуться.
– Смотри-ка, Зецу, наш ангелочек очнулся! – протянул неприятный мужской голос, и меня несильно, но ощутимо пнули в спину. – Порезвимся с ним, а?
– Босс велел только привезти его сюда и присматривать, – возразил второй. – Если он узнает, что ты…
– Да ладно тебе! – отозвался первый. – Эта задница уже на полпути к яхте. Давай, помоги мне.
Клацнул открываемый складной нож, и я полетел вниз, едва успев сгруппироваться, но всё равно пребольно стукнувшись плечом. Оглушённого от падения, меня рывком поднимают с пола и швыряют на кушетку. Падаю на связанные руки и вижу хищно оскаленную физиономию белобрысого парня со странными красными точками на лбу.
– Сука… – слова выталкиваются с трудом, – нарываешься… на проблемы…
Парень вскидывает белесые брови и смеётся.
– Да ну? Поговори-поговори, – взгляд становится тяжёлым, – позли меня ещё.
Он приближается уже без тени улыбки, и вдруг резко, словно кто-то с невероятной силой толкнул его в спину, летит прямо на меня, приземляясь сверху. В широко распахнутых глазах вспыхивает и тут же затухает непонимание, лицо бледнеет, он открывает рот, силясь вдохнуть, в уголке рта показывается кровь, и парень безвольно обмякает, уронив голову мне на плечо.
В следующую секунду его сдёргивают с меня, и надо мной возникает встревоженное бледное, слегка осунувшееся лицо, зачёсанные назад седые волосы… Хидан!
Но обрадоваться или подумать что-нибудь уже не успеваю – глаза сами собой закрываются, и я словно окунаюсь в прохладный тёмный кисель. Только и чувствую, как мой спаситель быстро развязывает меня и без лишних слов берёт на руки. И проваливаюсь в темноту.
Интересно, почему именно сейчас, когда всё уже обошлось, а не когда я сам у себя просил отключки как избавления от боли?
Белый фургон на огромной скорости несётся по улицам города, сопровождаемый двумя автомобилями – один спереди и один сзади. Перепуганный до полусмерти врач, белый, как простыня, трясущимися руками прилаживает капельницу, со страхом поглядывая на меня с пистолетом в такой же дрожащей, как у него, руке и на сидящего прямо, как жердь, Хидана, зажимающего ладонью рану в правом боку. Моя милая крошка лежит на носилках, личико окровавленное, измученное, прекрасные глаза закрыты, изящные запястья ободраны верёвками, спутанные светлые волосы испачканы запёкшейся кровью.
…Холёное жёсткое лицо стремительно бледнеет, в горящих злобой чёрных глазах гаснет жизнь – меркнет огонь, стихая вместе с расползающимся по груди тёмно-красным пятном. Пистолет выскальзывает из ослабевшей руки, с глухим стуком ударяясь об асфальт. Перевёрнутый джип замер на обочине, оторванная дверца со стороны пассажира валяется рядом, изрешеченные пулями машины сопровождения разбросаны по дорожному полотну безвольными игрушками. Никаких переговоров с подонком, не о чем. Он сам вынес себе вердикт, когда посмел поднять руку на моего мальчика. Итачи, кажется, удивлённый решительностью и поспешностью моих действий, спокойно касается плеча, молчаливо упрекая в горячности и уберегая от дальнейшего безрассудства. А уже поздно, брат, я действовал на удивление самому себе: быстро и без шансов выжить – возможно, слишком милосердно для этой сволочи, но мне уже не до него. Звонкая трель сотового и перемежаемый тяжёлыми отрывистыми вздохами голос, и я, бросив последний взгляд на осевшего на землю Мадару, бегу к машине…
Звёздочка моя, крошка, солнышко… боюсь даже прикоснуться к тебе, ты выглядишь сплошной раной. Любовь моя… только поправься, открой глазки, подари мне нежную улыбку. Я увезу тебя на край света, где ни одна мразь не посмеет ни глянуть, ни тронуть.
Тихий стон, и стройное тело напрягается, слегка прогнувшись в спине. Я осторожно беру его ладошку в свои, прохладные пальцы слабо сжимают мою руку.
– Саске…
Первое, что увидел, очнувшись – его. Самого родного, любимого, сильного, нежного, единственного и неповторимого. Худой и заросший, как ваххабит, мирно дрыхнет в кресле возле моей кровати, подперев щёку кулаком. Так и тянет скользнуть к нему в объятия, но противная саднящая боль и сковавшая меня слабость мешают пошевелиться. Хочется привлечь внимание любимого, но я не знаю, когда он заснул – вдруг совсем недавно? Нет, не надо будить. Начинаю осторожно, потихоньку шевеля то рукой, то ногой, исследовать самого себя, прислушиваясь к ощущениям.
Так, вроде ничего не сломано. Слава богам, это радует. Руками, правда, здорово не подвигаешь – в них торчат провода капельниц и датчиков. Ноет тело, особенно рёбра – ну, понятно, меня же били. Но больше всего, по-видимому, досталось голове. Перед глазами всё размыто, в ушах звенит, и вообще чувство такое, словно я всё ещё раскачиваюсь, вися вверх ногами. Наверно, сотрясение, не иначе. Повернувшись вправо-влево, понимаю, что голова ещё и перевязана. Кожа горит, особенно на залепленных пластырем щеках и на затылке. Вспоминаю, что подлый ублюдок выдрал мне волосы, и пугаюсь: а вдруг они там никогда не отрастут? Вдруг так и останется?!
Не выдержав, всхлипываю, и надо мной тут же возникает родное встревоженное лицо. Тёплые пальцы нежно гладят по лицу.
– Маленький, тебе больно? Что нужно, скажи.
– Волосы… – бормочу я, понимая, что сейчас начну плакать.
Саске аккуратно целует, поглаживая мои губы языком.
– Пришлось остричь, чтобы обработать раны на голове, – поясняет он. – Доктор сказал, что они отрастут без проблем. Не волнуйся, малыш, всё будет хорошо.
Улыбаюсь. Приятно всё-таки. Оно понятно, что я не девушка, чтобы париться внешностью, но, чёрт возьми, я небезосновательно горжусь оной и очень не хотел бы заполучить какой-нибудь изъян. Можно подумать, если я парень, то мне не надо быть красивым для любимого.
– А… этот… – почему-то произнести его имя не получается. Не могу и всё.
– О нём тоже можешь не беспокоиться, – звучит жёстко, и на миг мелькает мысль, что моё ненаглядное счастье сыграло в этом не последнюю роль. Ну и ладно. Главное, что всё закончилось.
Моё счастье… забавно так.
– Саске… – шепчу я.
Наклоняется ближе, чернильная мгла взора светится нежностью.
– Ты моё счастье, – спешу поделиться.
Любимый улыбается и снова накрывает мои губы своими. А нахальная ладонь, скользнув по груди и животу, легонько сжимает радостно откликнувшуюся на ласку плоть. Ох…
Я же говорю – счастье.
Чёртов ублюдок… Злобная, эгоистичная, чёрствая недотраханная скотина в белом халате!
Ну и что, что лапал? Моё, хочу и лапаю! И он тоже хочет, уж кто-кто, а я это точно знаю. Нет же, надо было припереться и устроить скандал. Изверг выгнал бы и хихикающего Наруто, который с раскрасневшимся личиком, горящими глазами, припухшими губами и приподнятым… э-э-э… настроением выглядел просто очаровательно, да не посмел вякнуть на раненого. А я вот попал под раздачу. Как будто я бы сделал что-то серьёзное. Так, приласкал бы чуток, и всё. Что же я, не понимаю, что ли…
Выйдя из больницы, направляюсь в ближайший торговый центр. Надо купить моей крошке фрукты, сладости, да и самому не мешало бы посетить одно из тех заведений, где наводят глянец на фасаде, а то я выгляжу, как Бен Ладен, стыдно даже.
Надеюсь, меня пустят к моему солнышку, а то как же я буду без него. От тоски с ума сойти можно.
Нет, ну не козёл, а? Ну, прогнал ты Саске, молодец, доволен, да? А мне что делать? Ты, может, напряжение моё снимать будешь? Что значит – нельзя?! Если очень хочется, то можно!
Всё ещё недовольно бурча что-то под нос, гад в белом халате выходит, оставив меня скрипеть зубами от неудовлетворённости. Но ненадолго, дверь вскорости снова открывается, впуская… блин, я так надеялся, что это вернулся мой любимый, а это всего лишь ты, Итачи!
Хитрый мерзавец ухмыляется, выразительно глядя на… блин, краснею, как девчонка, но ничего не могу с собой поделать. Закрываю глаза и отворачиваюсь. Итачи на удивление спокоен. Он невозмутимо снимает со спинки кровати полотенце и, подойдя к раковине, включает воду. Эй, что ты собираешься делать? Он слегка отжимает махровую ткань, складывает квадратиком, подходит ко мне и, приподняв одеяло, аккуратно стягивает с меня нижнюю часть больничной пижамы и накрывает пах мокрой холодной гадостью. Стыдобище какое.
– Не дёргайся, всё нормально, – улыбается Итачи, присаживаясь рядом с кроватью. – Ничего страшного или позорного я не увидел.
Слабо улыбаюсь.
– Спасибо.
Рука Итачи мягко накрывает мою.
– Как ты себя чувствуешь?
– Да ничего, – делаю глубокий вдох, морщась от неприятного ощущения в рёбрах. – Могло быть и хуже.
Учиха-старший ласково, едва касаясь, гладит меня по голове.
– Больше он тебя не побеспокоит, не волнуйся, – повторяет он слова Саске.
Переспрашивать и уточнять совсем не хочу – и так всё ясно. Мне неприятно, что любимый переживал из-за меня, неудобно, что пришлось подключать Итачи, неловко перед Хиданом, что он получил пулю. Столько проблем из-за одного белобрысого идиота.
– Хидан?.. – тихо шепчу я, ощущая укол совести. А вдруг мой телохранитель… нет, не хочу об этом думать. Наверняка с ним всё хорошо. Пусть будет всё хорошо, пожалуйста!
– Лежит в соседней палате, – откликается Итачи. – Ранен навылет, ничего серьёзного, через недельку его уже выпишут. Ему повезло куда больше, нежели тебе.
Ну, слава богу. Было бы невыносимо думать, что кто-то из-за меня погиб. Тогда остаётся только одно.
– Саске… – Итачи вопросительно поднимает брови, и я спешу пояснить: – Его врач прогнал. Он тут немножко, – снова краснею, – мы, это… – понимающая ухмылка заставляет меня залиться краской до кончиков ушей. Но нахожу в себе силы продолжить: – Можно, чтобы его пускали ко мне?
Пустили, всё-таки пустили. Аники сказал, что Наруто попросил. Спасибо тебе, звёздочка моя. Без тебя мне было бы совсем плохо. После всего, что было, расставание даже на минуту воспринимается как катастрофа.
Лечащий врач стал неожиданно тактичен, не беспокоя нас более во время моих посещений. Уж не знаю, то ли это совесть у него проснулась, то ли роль совести с блеском сыграл всё тот же Итачи – впрочем, это было уже не важно – главное, что никто не врывался с криками в палату, мешая нам насладиться друг другом. Жаль, конечно, что не в полной мере, но я берёг моего мальчика, памятуя о его нездоровье.
Засобирался было уезжать, даже дом начал подыскивать подальше отсюда, но отговорил аники, заверив, что мы в безопасности, что устранённая нами проблема была единственной, и после столь показательного ответа на агрессию никто не посмеет даже дышать в нашу сторону. Его поддержал Наруто, которому очень не хотелось покидать родные места, и моё солнышко был столь упорен, отстаивая свою позицию, что мне ничего не оставалось, кроме как согласиться с ним.
А сегодня его наконец-то выписывают. И я, почему-то волнуясь, как перед экзаменом, жду, стоя у входа в хирургический корпус. И в сто пятидесятый раз пересчитываю взглядом ступени.
Двери приоткрываются, и Наруто выскальзывает на улицу, жмурясь от яркого солнечного света. Маленький, исхудавший, с тонкими шрамами на впалых щеках, в смешной вязаной шапочке, прикрывающей обритую наголо голову, он выглядит настолько трогательно, что я не удерживаюсь от улыбки. Хидан за моей спиной довольно хмыкает и молча открывает дверцу машины. А я, вмиг преодолев расстояние до крыльца, подхватываю моё сокровище на руки.
– С возвращением, любимый.
Автор: Vinceres
Бета: сама справляюсь
Фендом: Наруто
Пейринг: Саске/Наруто
Рейтинг: R
Жанр: романс, юмор, POV
Направление: слэш
Размер: мини
Состояние: закончен
Саммари: новые герои, новые проблемы
Размещение: нет
Дисклеймер: герои принадлежат Кишимото, а я делаю с ними, что хочу
Предупреждение: ООС, АУ, нецензурная лексика
От меня: захотелось написать продолжение – взяла и написала)))
Часть 4. "Будни"Будни
Мне скучно…
Сижу безвылазно дома, на улицу и носа не кажу. Нет-нет, погода хорошая – ни дождя, ни мороза, ни смерча, ни землетрясения, ни извержения вулкана. И я здоров – не чихаю, не кашляю, температура нормальная, ничего не болит. И депрессии у меня нет, и агорафобии* тоже. И со внешностью всё в порядке, я не стесняюсь появляться на людях. И, да – я хочу выйти из дома, очень хочу. Но не могу. Это чудовище меня не пускает. Все мои доводы разбиваются о стену кажущегося непонимания. И тарелки я в него бросал, и вообще, что только в него не летело – ему хоть бы хны. Ладно, попробую ещё раз.
– Саске, – спокойно, негромко, затихнув в ожидании ответа.
Реакции ноль – что называется, даже ухом не повёл.
– Саске! – чуть погромче и потребовательнее, привстав и повернувшись к нему.
Неа, глухо.
– Саске, блин!!! – прибавляя децибелы до максимума.
Черноволосая голова выглядывает из-за книги, точёная бровь насмешливо выгибается, в глазах вопрос.
А уже ничего не хочется говорить. Знаю же, что откажет. Он, блин, как с цепи сорвался в последнее время. Я теперь и шагу не могу ступить без его ведома. Из дома никуда, по телефону ни с кем, а о том, чтобы к нам кто-то пришёл – ой, про это вообще лучше не заикаться. Тут на днях Неджи заходил, принёс проект контракта с поставщиками, кивнул мне приветливо, поздоровался – так я думал, Саске его испепелит взглядом. И останки развеет по ветру.
Думал, он возобновит своё чтение, но нет – отложил книгу и внимательно смотрит на меня. Во взгляде уже ни тени насмешки, выражение лица очень серьёзное и пытливое. Ну что опять не так?
– Наруто, в чём дело?
– Ни в чём, – отворачиваюсь, судорожным движением хватаю отложенный в сторонку журнал и делаю вид, что меня здесь нет.
– Наруто, – он усаживается рядом, отнимает это барахло, которое я (вдруг замечаю) держу вверх ногами, берёт меня за руки.
– Да всё нормально, – я неожиданно расстраиваюсь, сам не знаю, что на меня накатило, – забудь.
Ага, фиг вам. Бережно обнимает, прижимает к себе, ерошит волосы, целует в макушку. Любимый, прекрати, умоляю тебя, я же разревусь сейчас!
Вот как он это чувствует? Я даже додумать не успел, а его рука, обхватив подбородок, поднимает мою голову, и он начинает целовать – мягко, нежно – прикушенные дрожащие губы, нахмуренные брови, влажные, чёрт бы их побрал, ресницы. Я приоткрываю рот, тянусь к нему, и он с готовностью увлекает меня в поцелуй – и какой поцелуй! Если бы я сейчас не лежал – ого, а я уже лежу? когда это я успел? – я бы рухнул, точно.
Его руки путешествуют по мне, обжигая откровенными прикосновениями. А я забываю, о чём хотел попросить минуту назад. Или нет, не забываю. Просто дам ему передышку. И себе тоже… ох…
Блин, Саске…
Наруто уснул, распластавшись поверх меня и тихо сопя мне в шею. Мне же не до сна. Слишком живо в памяти всё, что с нами произошло, слишком свежо то ощущение отчаяния, что мне пришлось испытать. И ведь сам виноват: сорвался, обозвал, спровоцировал на, казалось бы, нелогичный и неадекватный выброс эмоций – как будто не знал, что Наруто только так и может отреагировать. Он ведь такой непосредственный, открытый… и, чёрт возьми, находятся же ублюдки, которым хочется этим воспользоваться! Тот же Хьюга. И ведь знал же я, что у него это запросто – позажимать симпатичного парня, невзирая на место, время и обстоятельства. Знал прекрасно. Почему Наруто не ответил по-мужски, как следовало? Не хотел скандала, наверно, не хотел подводить меня, выставляя в неприглядном свете – ведь я часто бываю в этом клубе. Глупый… Можно подумать, так получилось лучше. Ссора, опрометчиво брошенные слова, разлука и похищение. Слава богу, что ничего страшного не случилось! А если бы… нет, даже не хочу себе представлять. Когда мы вернулись домой, и мой мальчик, дав, наконец, волю чувствам, расплакался, уткнувшись мне в живот, я на полном серьёзе хотел пойти кого-нибудь убить. И начать с Неджи, из-за которого вся эта каша и заварилась, ибо похитителями уже занялся Итачи, а, насколько я знаю своего брата… ну, понятно всё, в общем. От немедленной расправы Хьюгу спас Наруто, вцепившийся в меня, как в спасательный круг, дрожащий, испуганный и несчастный – я просто не мог бросить его в таком состоянии. Потом, остыв и успокоившись, я, естественно, отменил намеченные ранее планы в отношении партнёра по бизнесу, решив впредь самому быть более осмотрительным и не оставлять мою крошку без присмотра в подобных заведениях, а ещё лучше и вовсе не ходить по ним. Есть немало мест, где можно хорошо провести время, и ночные клубы в этот список если и входят, то в самую последнюю очередь. Я давно хотел сводить Наруто в театр. Этим и займусь прямо завтра с утра.
Звонит телефон. Кто бы это мог быть? С неохотой приподнимаюсь и тянусь за трубкой.
Сквозь пелену сна слышу, как Саске разговаривает с кем-то. Резко, отрывисто, грубо. Странно, он никогда не позволяет себе такого. Заморозить молчаливым презрением – это сколько угодно, но так…
Слышу имя: Неджи. А, понятно. Он никогда не простит ему тех заигрываний со мной. Конечно, деловыми партнёрами они быть не перестанут – бизнес есть бизнес – но былой дружбы уже не вернуть. Увы и ах, Хьюга-сан, ты навсегда лишился его расположения. Мог и я – тоже ведь накосячил ещё как – но спасло то, что Саске меня всё-таки любит, он скучал, переживал и, конечно же, простил. Да и это дурацкое похищение поспособствовало нашему примирению, дав понять Саске, что меня запросто можно потерять. Хотя… лучше бы я долго и слёзно умолял дать мне ещё один шанс, пусть бы даже стоя на коленях – всё что угодно, только чтобы никогда больше не видеть того страшного выражения в его глазах – отчаяние, боль и тоска, словно я умер. Не хочу этого и не позволю. Я никогда не дам ему повода усомниться в моей верности, и если мы вдруг поругаемся – первым сделаю шаг ему навстречу и попрошу прощения, даже если буду кругом прав. К чёрту всё, любовь того стоит.
Кажется, я всхлипнул. Он тут же нависает надо мной, взгляд полон тревоги. Нет, любимый, со мной всё в порядке. Точно тебе говорю, всё хорошо. Нет, ничего не болит – с какого перепугу вдруг должно болеть и, интересно, что? Нет, я не испугался – а чего я, скажи на милость, должен бояться в собственной постели – тебя, что ли? Нет, у меня не истерика! Твою мать, я тебе сейчас врежу!
И не надо меня хватать в охапку! Я тебе что, маленький? И целовать тоже не надо, я сейчас не в настроении! Что ты делаешь? Саске! Ну ладно, ладно, всё, ты меня уже успокоил, хватит… Саске… ниже, пожалуйста.
Вот и поговорили.
Чёртов Хьюга выбил меня из колеи. Ещё и Наруто опять распереживался непонятно, отчего. Пытаюсь успокоить, но нет – огрызается, грубит, только что не кусается. Прижимаю его своим весом к кровати, ласкаю напряжённое тело – дерзко, жадно, с удовлетворением ловя изменившееся выражение лица и стремительно разгорающийся огонь в расширившихся зрачках. Он пытается что-то сказать, остановить меня, но тщетно – волна страсти накрывает нас с головой.
Припадаю к губам, сходя с ума от жаркого ответа. Наруто прижимается крепче, напрочь стирая разделяющие нас крохи пространства, вплетает пальцы в мои волосы, обхватывает ногами, притягивая ближе, трётся пахом о мой. От его стона и ответного моего крышу сносит у обоих. Покрываю поцелуями каждый сантиметр пылающей возбуждением кожи, прикусываю по очереди соски, мазнув языком по животу, опускаюсь ниже и вбираю его плоть, сквозь дробь пульса в ушах слыша его томный вскрик. Наруто подбрасывает бёдра мне навстречу, и я, подчиняясь его рукам, двигаюсь быстрее. Собственный член ноет, желая получить разрядку, и я, лизнув напоследок головку, опускаюсь ещё ниже. Пятки моей крошки с нажимом проводят по спине, и моя реакция не заставляет себя ждать: бросив взгляд на раскрасневшуюся мордашку, я врываюсь языком в жаркую тесноту плоти, заставляя Наруто выгнуться, вдавливаясь затылком в подушку и судорожно сжимая пальцы ног. Моё солнышко что-то бессвязно бормочет, кажется, призывая меня не медлить. Это и не удастся, мой хороший – я сам почти на пределе. Увлажнив его, как следует, я быстро меняю позицию и, смотря в затуманенные желанием синие глаза, вхожу в любимого, награждая его поцелуем за то, что он у меня такая терпеливая умничка. Наруто улыбается, отвечая на нежный, неторопливый поцелуй, медленно поглаживая мою спину, и тихонечко ёрзает подо мной, устраиваясь поудобнее. Вдох глубже, пальцы сжимают мои плечи – пора. Я начинаю двигаться, сначала неспешно, постепенно ускоряясь, доводя темп движений до максимально возможного, и вскоре мы, срывающимся голосом выкрикнув имя друг друга, растворяемся в умопомрачительной сладости завершения.
Са-а-аске… ох…
Не могу пошевелиться, тело словно ватное. Голова опустела, сердце бьётся глухими толчками, постепенно замедляясь. Мира нет, я как будто в каком-то облаке – ничего не вижу и не слышу. Где-то в отдалении с меня сползает Саске, рухнув на постель рядом. Люблю тебя, сексуальный маньяк, слышишь?
Сгребаю своё чудо в охапку, положив голову ему на плечо. Легонько поглаживая по животу, ощущаю, как успокаивается его дыхание, и возвращаюсь к своим мыслям.
Так, что я хотел-то? Ах да, театр. Солнышко моё, ты слышишь?
Театр??? Сроду там не был. Нет, я не то чтобы такой непробиваемый валенок, что слеп и глух к прекрасному, просто как-то не получалось у меня туда попасть. А как туда одеваться надо? Предупреждаю сразу – никаких смокингов, бабочек и прочей херни! Я тогда лучше голым пойду.
Ага, конечно, прямо так и пустил тебя туда голым. Чтобы все, кому не лень, слюной изошли, глядя на тебя? Да, я ревную. Так, ещё одно слово, и я тебя на цепь привяжу. Да, я собственник. Успокойся, официоз не нужен, мы не на приём к президенту идём. Так что не переживай, крошка, никакого насилия над личностью в виде смокинга и бабочки, обещаю.
Ну, не соврал. Ничего из этой бредятины, придуманной для особо изощрённого издевательства над мужчинами, не было. Я надел классические тёмно-синие джинсы и белую рубашку. Без галстука, конечно, ну его к чёрту. Коричневые туфли и такой же пояс – Саске сказал, что я выгляжу потрясающе. Сам он предпочёл, как обычно, любимую чёрно-белую гамму, и мы, все из себя такие красивые, приехали в театр.
Ох, как же тут обалденно! Едва только войдя в холл, я так и застыл с открытым ртом, рассматривая возникшее передо мной великолепие. Стены мерцают золотом, на потолке множеством искр сияют люстры, мрамор под ногами гладкий, как зеркало, даже страшно ступать. Саске усмехнулся моему замешательству и, взяв меня под локоть, потащил в зрительный зал. Я утонул в тёмно-красном бархатном кресле и с замиранием сердца устремил взгляд на сцену.
Представление было прекрасным, я нисколько не пожалел, что привёл сюда Наруто. Выбирая между жанрами, я отдал предпочтение оперетте и не просчитался. Великолепная музыка и отличная игра актёров не могли оставить равнодушным ни одного человека, тем более такого открытого и впечатлительного, как моё солнышко. Наблюдая за одухотворённым лицом и светящимися глазами самого дорогого мне человека, я невольно проникся его восхищением и под конец воспринимал происходящее на сцене с тем же детским восторгом, что и Наруто. Таким счастливым я видел его лишь однажды.
Да, когда после нашей первой ночи предложил мне остаться с тобой навсегда. Саске, спасибо тебе, любимый. Есть вещи, которые переворачивают душу, искусство – одна из таких вещей. Мне безумно понравилось то, что я увидел. И я очень хочу прийти сюда снова.
Мы выходим в холл, сливаясь с толпой. Кто-то спешит в буфет, кто-то – в раздевалку. Саске, уверенно лавируя в людском потоке, ведёт меня к выходу. Я спешу за ним, не сопротивляясь. После такого мне хочется поскорее вернуться домой, усадить моего ненаглядного на диван, забраться к нему на колени и сидеть, расслабившись в его объятиях, негромко переговариваться, обмениваясь впечатлениями.
Мы ни с того ни с сего резко останавливаемся. Вернее, Саске застывает, как вкопанный, а я просто врезаюсь ему в спину. Хочу уже отлипнуть от него, обойти и возмутиться, как вдруг слышу его голос: хриплый от плохо скрываемого волнения, очень удивлённый и, я бы даже сказал, негодующий:
– Мадара?!
__________
* болезненный страх открытых пространств и общественных мест
Часть 5. "Проблема"Проблема
– Мадара?!
Голос Саске звучит встревоженно. Мне это не нравится. Кем бы ни был этот человек, я не хочу, чтобы он был рядом с нами. Не хочу, чтобы мой любимый испытывал те эмоции, которые охватили его сейчас. Это неправильно. Надо сказать ему, чтобы валил отсюда. В конце концов, это наш вечер, мы решили провести его вдвоём, отдохнуть, развеяться – и не фиг нам мешать.
Выглядываю из-за плеча Саске и столбенею.
Стоящий напротив человек похож на него, ну просто как две капли воды. Только заметно старше, лицо жёстче, а чёрные глаза словно присыпаны пеплом – пустые и безжизненные, словно выгоревшая дотла земля, на которой некогда был цветущий луг. Такие… закопчённые, я бы сказал. И вот этими ужасными глазами он смотрит прямо на меня, и я аж чувствую, как стою посреди этого бывшего луга, задыхаясь от гари. Что-то у меня воображение разыгралось.
– Ты не рад меня видеть, Саске? – не сводя с меня пронизывающего взгляда, спрашивает это чудовище.
Мой драгоценный, на ощупь схватив мою руку и стиснув её так, что у меня хрустнули все косточки, какие там есть, с нескрываемым недовольством цедит:
– Рад – не то слово. Просто не знаю, куда деваться от радости. Пошли отсюда, – бросает он мне, полуобернувшись, и, по-прежнему крепко зажимая мою ладонь в своей, тянет меня к выходу.
У меня такое ощущение почему-то, что он не хочет не то чтобы самому видеться и общаться с этим человеком – он не хочет, чтобы я с ним общался… вернее, он не хочет, чтобы тот видел меня – вот, скорее так.
Будто в подтверждение этому, нам в спину летит:
– Не хочешь познакомить меня со своим другом? – последнее сказано с такой насмешкой, что я мгновенно закипаю.
Никогда не понимал, не понимаю и не пойму этой подмены понятий. Для меня друг – это друг. Близкий тебе человек, с которым ты прошёл огонь и воду, с которым пойдёшь в разведку, которому отдашь последнюю рубашку, чей номер наберёшь в три часа ночи и, всхлипывая от разрывающей сердце боли, скажешь: «Приезжай», – и он бросит всё и примчится. С другом ты можешь даже спать в одной постели, тесно прижавшись к чужому тёплому телу, другу ты доверишь самое сокровенное из тайников своей души, друг раньше любимого узнает о твоей любви. Но это, чёрт побери, вовсе не значит, что с другом всенепременно надо трахаться! Человек, которого ты любишь и с которым спишь – это не друг. Вернее, он может быть и другом, но эти отношения больше, чем дружба. И любимый – это любимый. А так – страшное дело – стоит сказать о ком-то «друг», как окружающие начинают к вам приглядываться в поисках хоть малейшего намёка на физическую близость. Про девушек я вообще молчу: назвать кого-то своей подругой, значит не только расписаться в факте вашего с ней секса, но и поставить печать и заверить у нотариуса.
Ладно, это всё частности, не имеющие отношения к сиюминутной реальности. А в этой самой реальности Саске даже не остановился на окрик Мадары, а невозмутимо продолжил свой путь к выходу, таща меня следом. Ну, а я – что ещё делать – подчинился.
Едем домой. Саске хмурый, как грозовая туча, брови сдвинуты, губы сжаты в полоску, глаза прищурены. Я вдруг вспоминаю тот вечер, когда мы поссорились. Настроение у него было в точности такое же. Надеюсь, в этот раз я ни в чём не виноват? Ассоциация не самая приятная, если честно. Я пододвигаюсь ближе, касаюсь щекой его плеча. Только не отталкивай…
Не оттолкнул. Чмокнул меня в макушку, погладил рукой по коленке. Я со вздохом льну к нему, опускаю голову на его колени и, поёрзав на сиденье, сворачиваюсь клубочком. Его рука ласково перебирает мои волосы, отрываясь лишь на особо сложных участках дороги. Меня клонит в сон, и я закрываю глаза.
Ненавижу гада! Мало он попил нашей крови? По вине этой сволочи погибли наши с Итачи родители, оказавшись – желая или не желая этого, кто теперь разберёт? – втянутыми в его разборки. По его вине мой брат, стремясь отомстить за них и защитить меня, стал тем, кто он сейчас, а я каждый раз внутренне вздрагиваю от телефонного звонка, с затаённым страхом ожидая услышать плохие вести о нём. Тем же путём планировалось повести и меня, да аники отстоял – уж не знаю, какими были его аргументы, но мерзкий родственничек от меня отцепился. Но, видимо, не окончательно. И теперь эта тварь появляется из ниоткуда и взглядом голодной акулы облизывает моего Наруто. Моего мальчика! Убью!
Рука напрягается, готовясь сжаться в кулак, и я слышу невнятное недовольное бормотание. Чёрт, я совсем забыл, что моё чудо спит у меня на коленях. Прости, солнышко, надеюсь, я не сделал тебе больно? Спишь… Спи, мой родной, спи спокойно. Я рядом, я уберегу тебя от всех невзгод.
Осторожно выпутываю пальцы из солнечных волос и снимаю с приборной панели телефон. Стараюсь говорить тихо, чтобы не разбудить мою крошку.
– Итачи, привет. Извини, что беспокою.
– Доброй ночи, отото, – отзывается трубка голосом брата. – О чём ты говоришь, какое беспокойство? Давай, выкладывай, что у тебя.
– Мадара, – я ненадолго замолкаю, стискивая зубы, чтобы привести в порядок нервы.
– Что – Мадара? – спокойно переспрашивает Итачи, но я прекрасно слышу нотки ненависти.
Перехожу сразу к делу.
– Он видел Наруто.
Что мне нравится в аники – это то, что ему не надо ничего объяснять. Вот и сейчас, он прекрасно понимает, что я имею в виду: чёртов ублюдок, не расставшийся с мечтами заполучить верного союзника и помощника в моём лице, не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего. А близкие люди зачастую становятся тем самым препятствием, устранив которое, он рассчитывает добиться желаемого.
– Я подошлю к тебе парочку своих ребят. Наруто пусть никуда не выходит без охраны. И попробую узнать, какого чёрта ему понадобилось.
– Спасибо, аники, – мой голос невольно вздрагивает.
– Всё будет хорошо, отото, – успокаивает Итачи и вешает трубку.
Вздохнув, кладу телефон на место и слышу:
– Саске, да не волнуйся ты так, – загорелая рука обнимает мои колени. Смачно зевнув, Наруто продолжает: – Если этот, как его, Мадара сунется к тебе, я ему зубы пересчитаю, в глаз дам и на ногу наступлю.
Я, не отвечая, крепко сжимаю руль. Мой непоседа поднимается, садится прямо и поворачивается ко мне.
– Любимый, всё так серьёзно? – в голосе уже ни тени улыбки.
– Да. Это не дилетант, вроде твоих давешних похитителей. Я волнуюсь за тебя.
Наруто берёт меня за руку, переплетая пальцы с моими.
– Тогда делай, что считаешь правильным. А я просто послушаюсь и даже слова против не скажу.
Нет, ну я же не знал, что всё настолько хреново!
Теперь за мной по пятам, всюду, куда бы я ни пошёл, будут следовать два телохранителя. Правда, надо отдать должное Итачи, он прислал не тупых гориллоподобных амбалов, а вполне нормальных, похожих на людей. Выглядели они, конечно, примечательно. Один – красивый блондин с длинными, очень ухоженными волосами, изящный и почти хрупкий, тонкокостный, как девушка. Он оценивающе оглядел меня из-под закрывающей один глаз чёлки, чему-то усмехнулся и кивнул, здороваясь:
– Дейдара.
Второй был намного старше и гораздо больше подходил под стереотип охранника. Высокий, крепкого телосложения, с хмурым жёстким лицом и зачёсанными назад седыми волосами, он смерил меня тяжёлым взглядом странных красноватых глаз и скривил губы в совершенно неопределяемой гримасе. Его напарник притворно вздохнул и обратился ко мне:
– Не обращай внимания на Хидана, он всегда такой.
– Почему? – я вскинул брови. – Что мешает ему сказать пару слов?
– О, нет, пусть лучше молчит, – хохотнул Дейдара. – Поверь, услышав его хоть раз, ты полностью разделишь это моё убеждение.
– Иди на хуй, уёбок, – зло бросил напарнику Хидан, заставив того рассмеяться, согнувшись и выразительным движением ладоней показывая мне: «Ну, что я говорил?»
Упорхнув за двери от начавшего закипать коллеги, Дейдара оставил меня один на один с этим типом. Соседство не из приятных, честно говоря. Но ничего не поделаешь, с этим придётся мириться, так что мне надо наладить с ним отношения. С чего бы начать?
– А вы давно работаете телохранителем? – обращаюсь к этой ходячей иллюстрации вселенского зла.
Он не удостаивает меня ответом.
– Хидан, вы так и намереваетесь всё время молчать? – повышаю голос. – Я не привык говорить в пустоту, знаете ли, – ни фига, он не реагирует! – Может, мне произнести пару-тройку слов из вашего богатого словарного запаса, чтобы обратить на себя ваше божественное внимание и удостоиться хотя бы одного звука из ваших уст? – м-да, Наруто, только что на три буквы не послал. Сейчас он мне врежет.
Красные глаза, прищурившись, внимательно изучают меня. Я с вызовом встречаю его взгляд и тоже смотрю на него, внутренне дрожа. Я давно никому так не хамил. Наконец, Хидан кривит губы в усмешке и неожиданно для меня совершенно беззлобно интересуется:
– Итачи не прислал бы нас сюда, будь это что-то несерьёзное. Кому ты перешёл дорогу?
– Не знаю, – честно отвечаю я. – Это Саске придумал, что мне нужна охрана. Мне кажется, это из-за Мадары.
Его лицо каменеет, глаза загораются недобрыми огоньками. Он явно знает об этом типе больше, чем я.
– Хидан, – подхожу ближе, – я ни черта не понимаю. Я не знаю этого Мадару, только один раз видел. Мне есть чего опасаться?
Потрепавшись немного с Дейдарой, я, удивлённый тишиной в гостиной, спешу туда. Надеюсь, Наруто с Хиданом друг друга не убили.
Итачи, подлая сволочь, придумал же, кого прислать. Нет, ну ладно, Дей – он хотя бы выглядит не пугающе, но этот! А ещё более зловещей кандидатуры не нашлось?
Открываю двери и офигеваю.
Воплощение ужаса негромко и спокойно о чём-то рассказывает моей крошке, а Наруто очень внимательно его слушает, время от времени что-то переспрашивая. Идиллия, да и только.
При моём появлении оба встают, выжидающе смотря на меня.
– Познакомились? – Наруто с улыбкой кивает. – Ну вот и отлично. Лапочка, Хидан отныне – твоя тень, ясно? Без него никуда ни ногой. И не спорь, так надо.
Моё чудо улыбается.
– Я не спорю, любимый. Всё будет, как ты скажешь.
Вот и замечательно.
А он оказался не таким страшным, как думалось вначале. Впрочем, ту сторону его личности, из-за которой все его боятся, я пока не имел возможности узнать. Надеюсь, так будет и дальше.
Как оказалось, Итачи прислал эту «сладкую парочку» для нас обоих. Дей охранял Саске, а ходячий словарь нецензурных выражений достался мне. И, кстати, ругается он… ох, лучше этого не слышать.
Из-за него, кстати, едва не сорвался мой сегодняшний поход по торговому центру – он был против того, чтобы я появлялся в столь многолюдных местах. Еле-еле уговорил. Нет, я не поклонник шопинга и за модой не гонюсь – тут другое. Дело в том, что у моего драгоценного скоро день рождения, и мне, как порядочной второй половинке, необходимо купить ему хороший подарок. А поскольку я заранее ничего конкретного не наметил и вообще понятия не имел, что дарить, процесс выбора грозил затянуться надолго. Тем более что во мне вдруг проснулся скептик, и мне резко перестало нравиться почти всё, что я видел. Я переходил из павильона в павильон, пытаясь найти хоть что-нибудь приличное, подходящее Саске, Хидан потихоньку зверел, впрочем, стараясь этого не показывать, время шло. Наконец, в пятнадцатом по счёту ювелирном я нашёл симпатичный браслет и, повертев его в руках, обернулся к своему телохранителю.
– Как думаешь, ему понравится?
Хидан придирчиво осмотрел вещицу и молча кивнул, одобряя мой выбор. Я с облегчением расплатился, и мы двинулись на выход.
– Может, перекусим? – предлагаю я, завидев вывеску пиццерии. Есть, и правда, хочется.
Сворачиваем, и я, как вкопанный, останавливаюсь. Хидан тоже замирает.
Впереди, метрах в двадцати, стоит этот ублюдок, из-за которого заварилась вся каша. Облокотился на перила, нагло разглядывает меня и недобро усмехается. Мне становится не по себе.
Хидан вдруг ныряет мне за спину, и в следующее мгновение я от сильного толчка лечу вперёд, больно ударившись локтем и едва не расквасив себе нос. Тяжёлая тушка моего телохранителя придавливает меня сверху, и я чувствую, как по моей спине разливается что-то горячее. Что за хрень?
– Хидан!
– Блядь… – сквозь зубы стонет он мне на ухо, – твою мать, сука… – и обмякает, уткнувшись лбом мне в скулу. Я пытаюсь отодвинуться и поднимаю голову.
Перед лицом возникает тёмно-коричневый ботинок, глаза ослепляет ярко-белой вспышкой, и всё вокруг стремительно заволакивает тьмой. Сквозь вязкую пелену слышу глухой хлопок, и моя невероятно тяжёлая голова сильно дёргается назад. Шейные позвонки хрустят на удивление громко… надеюсь, они не сломаны?
Зачем всё это? Что происходит?
Чувства и мысли теряются в безмолвной пустоте, я лечу в пронзительную черноту бездонной пропасти.
Я умираю?
Саске…
Часть 6. "Возвращение"Возвращение
Перед глазами мерцает неясный свет. Не могу пошевелиться, в ушах шумит, голова тяжёлая… Ни черта не понимаю: кто я, где я, зачем я здесь?
Лицо внезапно обжигает влажным и холодным, затем ещё раз и ещё. Резко вдохнув, открываю глаза.
Запястья стянуты за спиной, кожа на них горит – явно содрана. Болит голова. Щиколотки привязаны к стулу, ноги онемели и тоже болят. Болят рёбра – неужели сломаны? Всё болит, короче. Значит, живой.
Ублюдок появляется передо мной. В руке мокрое полотенце – ага, понятно, чем меня сейчас отхлестали. Хочется плюнуть в наглую морду, да во рту пересохло, к сожалению. Пытаюсь убить его хотя бы взглядом. Кривится в презрительной усмешке и лениво отвешивает пощёчину. Новый взрыв боли сотрясает меня от макушки до пяток. Тело неосознанно вздрагивает, причиняя самому себе ещё большие страдания.
Он заходит сзади и, рванув за волосы, заставляет поднять голову. Передо мной небольшой монитор и камера. Какого чёрта?
На экране появляется мой любимый. Невольно подаюсь вперёд, но меня резким движением усаживают обратно. Ублюдок почти ласково обводит пальцами контур моего лица.
– Я думаю, ситуация предельно ясна, Саске, – произносит он, обращаясь к моей второй половинке.
Тот смотрит с ненавистью и отвечает:
– Мадара, что бы ты ни задумал, если с головы Наруто упадёт хоть один волосок – тебе не жить. Я наизнанку вывернусь, но достану тебя, сволочь.
– Хоть один волосок, говоришь… – мерзкая подлая тварь, запустив пальцы в мою шевелюру, неторопливо и чуть ли не нежно массирует мне голову, а затем, сжав кулаки, резко дёргает. Раздаётся неприятный треск, у меня от боли невольно выступают слёзы, но я, зажмурившись и закусив губу, заставляю себя молчать. – Ну вот, пожалуйста, – усмехается похититель, показывая поднятые руки и сдувая с них то, что ещё минуту назад росло на мне. – Если недостаточно, могу повторить, – я пытаюсь увернуться, но следующие два клока моих волос присоединяются к первым. По горящему затылку что-то течёт.
– Не смей, тварь! – я открываю глаза и смотрю на любимое лицо. В ответном взгляде – боль.
Не надо, родной, всё будет хорошо. Я держусь, видишь?
– Я хочу, чтобы ты понял, Саске: для меня нет непреодолимых препятствий. Этот милый мальчик, – пальцы сжимают волосы на макушке, и холодный металл очерчивает подбородок, – похоже, мешает тебе до конца осознать свою сущность и стать настоящим Учиха. Я готов тебе в этом помочь.
Лезвие касается щеки, и меня обжигает резкой болью. Свет на секунду меркнет, и я чувствую, как по лицу и шее стекают струйки крови. А подонок уже чертит ножом по другой щеке, и я последними остатками сознания цепляюсь за светлый образ самого дорогого мне человека.
Только бы не показаться слабым…
Насколько сильной может быть ненависть?
До этого момента я даже и представить себе не мог.
Смотрю в родные синие глаза и подавляю в себе желание сорваться и заорать, разразившись угрозами, или и вовсе малодушно вырубить видеосвязь. Нет, ни то, ни другое моей крошке, увы, не поможет.
Впитываю в память каждую слезинку, оброненную любимым, стискиваю челюсти и сжимаю кулаки, видя, как по изрезанным золотистым щекам течёт кровь, и, ругаясь про себя от бессилия, стараюсь ни на миллиметр не сдвинуть взгляда в сторону колдующего над передатчиком Дея. Закусив губу от усердия, тот с неимоверной скоростью щелкает по клавишам ноутбука, пытаясь засечь сигнал.
– Мадара, чего ты хочешь? – обращаюсь к этому гаду. Ну же, ответь мне! Говори всё, что угодно, неси любую чушь, пропитанную идиотским пафосом, только убери свои грязные лапы от моего Наруто!
– Ты знаешь, чего я хочу, Саске, – усмехнувшись, отзывается родственничек. – Я не раз предлагал тебе это, но, видимо, облекал свои предложения не в ту форму, раз ты не смог принять правильное решение. Но, думаю, сейчас ты в полной мере осознаёшь необходимость согласиться со мной.
Он проводит пальцем по окровавленному лицу моего мальчика и, насмешливо глядя на меня, демонстративно слизывает кровь с руки. Дейдара поднимает голову от ноута и выразительным жестом поднимает вверх большой палец. Сердце радостно прыгает.
Ну всё, довольно.
Ни слова не говоря, отключаюсь, прекращая этот балаган – что тут ещё смотреть? Я достаточно потянул время, пора действовать.
– Итачи, – резко оборачиваюсь к брату. – Я пойду с вами. Дей, где это?
Парень молча разворачивает ко мне ноутбук, где на экране высвечивается адрес того места, откуда сделан звонок. Это не автомат и не телефонная станция и не какое-то ещё общественное заведение – особняк за городом. Отлично.
– Не глупи, Саске, – качает головой Итачи. – Ты никуда не пойдёшь. Это не те сопливые щенки, что в прошлый раз…
– Тогда дай мне бронежилет и автомат! – не выдержав, ору я. – Я не останусь, чёрт побери! Это мой Наруто!!!
– Хорошо, – спокойно соглашается брат, понимая, что спорить со мной сейчас бесполезно. – Работай в паре с Деем. Всё, пошли.
Экран гаснет. Жалко… Теперь я не могу смотреть на Саске. Грустно так… Увижу ли я его вообще когда-нибудь? Туман в голове мешает сосредоточиться, перед глазами пляшут красные пятна. Как глаза Хидана… И зачем меня понесло из дома? Нет бы сидеть в безопасности и ни о чём не волноваться. А так… вляпался, неизвестно во что, подставил парня, который пытался меня защитить, любимому проблемы создал. А этот ублюдок, похоже, не собирается оставлять меня в живых. Убьёт и не поморщится.
Интересно, Хидан не очень пострадал? Ох, надеюсь…
Голова резко дёргается от тычка в челюсть. Ну, что там ещё?
– Думаешь, я о тебе забыл, мой мальчик? – вкрадчиво спрашивает Мадара, сцарапывая ногтями едва запёкшуюся кровь на затылке. – Твой любовничек не захотел смотреть – его право, но моего развлечения никто не отменял!
Ну всё, пиздец, сейчас начнётся… Только бы не застонать… не фиг его радовать.
– Не нравится мне это, – тихо произносит чей-то голос. – Слишком резко, слишком уверенно. Он даже вас не дослушал, босс. Словно произошло что-то такое, что позволяет ему не ждать вашего хода, а действовать на опережение. Скорее всего, он нас засёк. Смею предположить, что люди Итачи уже едут сюда выручать нашего маленького заложника.
Ногти с силой впиваются в кожу. Да отвали ты от меня, надоел!
– Так, щенка убрать отсюда! Отвезите его на склад, – меня сдёргивают со стула и куда-то волокут.
Сознание, ну отключись, а? Больно же…
Холодный металл под пальцами немного успокаивает. Смотрю в окно, уставившись в одну точку, и тихо молюсь про себя, чтобы мы не опоздали.
Новость о перестрелке в торговом центре была словно гром среди ясного неба. Сорвавшись с совещания, никому ничего не объясняя, я помчался туда. Полицейский кордон, куча не в меру шустрых зевак – жадное любопытство на лицах и лихорадочно горящие глаза – омерзительно. Какой-то ублюдок тянет наверх руку с мобильником – твою мать, папарацци долбанный! Кто-то из ребят Итачи, словно прочувствовав мои эмоции, даёт кретину в торец. Спасибо, друг. Пробираемся сквозь оцепление, взлетаем на нужный этаж. На том самом месте – бурые пятна и кровавый след, ведущий к служебным помещениям. Сердце ёкает.
Находим очевидца – женщину с двумя детьми. Она рассказывает, как высокий седоволосый мужчина, шедший рядом с мальчиком, вдруг метнулся к нему, закрывая собой, а в следующее мгновение он уже падал на своего подопечного, а по его спине расползалось пятно крови. Стрелявший и ещё несколько человек подошли к лежащим, парнишку ударили ногой по голове и забрали.
Я с трудом удерживаю себя от того, чтобы не начать громить всё вокруг.
Ну как, как это возможно?! Среди бела дня, на глазах у сотен людей кучка подонков, застрелив охранника, избивает и похищает человека! И все молчат! Да ну их к чёрту с их страхами за свою сраную безопасность, кому они на хрен нужны!
Рука Итачи, коснувшаяся плеча, приводит меня в чувство.
А седоволосый, продолжает рассказывать женщина, через несколько минут очнулся и, с трудом поднявшись, поплёлся за ними. У мальчика с головы капала кровь, вот он и пошёл по следу.
Это не слишком обнадёжило. Хидан ранен, судя по всему, серьёзно.
Я был в ступоре. Что делать, я не знал. Итачи предположил, как потом оказалось, единственно верное – что это дело рук Мадары. Мы поехали к нему в офис и связались с чёртовым ублюдком по видеофону.
Скотина! Если он думал так меня привлечь на свою сторону, то он очень сильно просчитался.
Водила, чёрт тебя подери, прибавь газу!
В ушах шумит, спина затекла, ноги ломит, по вискам стучат маленькие, но очень острые молоточки. И холодно. Чувствую себя странно: всё время плаваю между полусознанием и полубеспамятством – и ни туда, ни сюда, в каком-то подвешенном состоянии. Кстати, кажется, на самом деле подвешенном – с трудом проморгавшись, обнаруживаю себя привязанным за ноги к потолку. Пол раскачивается на расстоянии вытянутой руки. Офигеть…
Позади меня раздаётся чей-то смешок. Безуспешно пытаюсь обернуться.
– Смотри-ка, Зецу, наш ангелочек очнулся! – протянул неприятный мужской голос, и меня несильно, но ощутимо пнули в спину. – Порезвимся с ним, а?
– Босс велел только привезти его сюда и присматривать, – возразил второй. – Если он узнает, что ты…
– Да ладно тебе! – отозвался первый. – Эта задница уже на полпути к яхте. Давай, помоги мне.
Клацнул открываемый складной нож, и я полетел вниз, едва успев сгруппироваться, но всё равно пребольно стукнувшись плечом. Оглушённого от падения, меня рывком поднимают с пола и швыряют на кушетку. Падаю на связанные руки и вижу хищно оскаленную физиономию белобрысого парня со странными красными точками на лбу.
– Сука… – слова выталкиваются с трудом, – нарываешься… на проблемы…
Парень вскидывает белесые брови и смеётся.
– Да ну? Поговори-поговори, – взгляд становится тяжёлым, – позли меня ещё.
Он приближается уже без тени улыбки, и вдруг резко, словно кто-то с невероятной силой толкнул его в спину, летит прямо на меня, приземляясь сверху. В широко распахнутых глазах вспыхивает и тут же затухает непонимание, лицо бледнеет, он открывает рот, силясь вдохнуть, в уголке рта показывается кровь, и парень безвольно обмякает, уронив голову мне на плечо.
В следующую секунду его сдёргивают с меня, и надо мной возникает встревоженное бледное, слегка осунувшееся лицо, зачёсанные назад седые волосы… Хидан!
Но обрадоваться или подумать что-нибудь уже не успеваю – глаза сами собой закрываются, и я словно окунаюсь в прохладный тёмный кисель. Только и чувствую, как мой спаситель быстро развязывает меня и без лишних слов берёт на руки. И проваливаюсь в темноту.
Интересно, почему именно сейчас, когда всё уже обошлось, а не когда я сам у себя просил отключки как избавления от боли?
Белый фургон на огромной скорости несётся по улицам города, сопровождаемый двумя автомобилями – один спереди и один сзади. Перепуганный до полусмерти врач, белый, как простыня, трясущимися руками прилаживает капельницу, со страхом поглядывая на меня с пистолетом в такой же дрожащей, как у него, руке и на сидящего прямо, как жердь, Хидана, зажимающего ладонью рану в правом боку. Моя милая крошка лежит на носилках, личико окровавленное, измученное, прекрасные глаза закрыты, изящные запястья ободраны верёвками, спутанные светлые волосы испачканы запёкшейся кровью.
…Холёное жёсткое лицо стремительно бледнеет, в горящих злобой чёрных глазах гаснет жизнь – меркнет огонь, стихая вместе с расползающимся по груди тёмно-красным пятном. Пистолет выскальзывает из ослабевшей руки, с глухим стуком ударяясь об асфальт. Перевёрнутый джип замер на обочине, оторванная дверца со стороны пассажира валяется рядом, изрешеченные пулями машины сопровождения разбросаны по дорожному полотну безвольными игрушками. Никаких переговоров с подонком, не о чем. Он сам вынес себе вердикт, когда посмел поднять руку на моего мальчика. Итачи, кажется, удивлённый решительностью и поспешностью моих действий, спокойно касается плеча, молчаливо упрекая в горячности и уберегая от дальнейшего безрассудства. А уже поздно, брат, я действовал на удивление самому себе: быстро и без шансов выжить – возможно, слишком милосердно для этой сволочи, но мне уже не до него. Звонкая трель сотового и перемежаемый тяжёлыми отрывистыми вздохами голос, и я, бросив последний взгляд на осевшего на землю Мадару, бегу к машине…
Звёздочка моя, крошка, солнышко… боюсь даже прикоснуться к тебе, ты выглядишь сплошной раной. Любовь моя… только поправься, открой глазки, подари мне нежную улыбку. Я увезу тебя на край света, где ни одна мразь не посмеет ни глянуть, ни тронуть.
Тихий стон, и стройное тело напрягается, слегка прогнувшись в спине. Я осторожно беру его ладошку в свои, прохладные пальцы слабо сжимают мою руку.
– Саске…
Первое, что увидел, очнувшись – его. Самого родного, любимого, сильного, нежного, единственного и неповторимого. Худой и заросший, как ваххабит, мирно дрыхнет в кресле возле моей кровати, подперев щёку кулаком. Так и тянет скользнуть к нему в объятия, но противная саднящая боль и сковавшая меня слабость мешают пошевелиться. Хочется привлечь внимание любимого, но я не знаю, когда он заснул – вдруг совсем недавно? Нет, не надо будить. Начинаю осторожно, потихоньку шевеля то рукой, то ногой, исследовать самого себя, прислушиваясь к ощущениям.
Так, вроде ничего не сломано. Слава богам, это радует. Руками, правда, здорово не подвигаешь – в них торчат провода капельниц и датчиков. Ноет тело, особенно рёбра – ну, понятно, меня же били. Но больше всего, по-видимому, досталось голове. Перед глазами всё размыто, в ушах звенит, и вообще чувство такое, словно я всё ещё раскачиваюсь, вися вверх ногами. Наверно, сотрясение, не иначе. Повернувшись вправо-влево, понимаю, что голова ещё и перевязана. Кожа горит, особенно на залепленных пластырем щеках и на затылке. Вспоминаю, что подлый ублюдок выдрал мне волосы, и пугаюсь: а вдруг они там никогда не отрастут? Вдруг так и останется?!
Не выдержав, всхлипываю, и надо мной тут же возникает родное встревоженное лицо. Тёплые пальцы нежно гладят по лицу.
– Маленький, тебе больно? Что нужно, скажи.
– Волосы… – бормочу я, понимая, что сейчас начну плакать.
Саске аккуратно целует, поглаживая мои губы языком.
– Пришлось остричь, чтобы обработать раны на голове, – поясняет он. – Доктор сказал, что они отрастут без проблем. Не волнуйся, малыш, всё будет хорошо.
Улыбаюсь. Приятно всё-таки. Оно понятно, что я не девушка, чтобы париться внешностью, но, чёрт возьми, я небезосновательно горжусь оной и очень не хотел бы заполучить какой-нибудь изъян. Можно подумать, если я парень, то мне не надо быть красивым для любимого.
– А… этот… – почему-то произнести его имя не получается. Не могу и всё.
– О нём тоже можешь не беспокоиться, – звучит жёстко, и на миг мелькает мысль, что моё ненаглядное счастье сыграло в этом не последнюю роль. Ну и ладно. Главное, что всё закончилось.
Моё счастье… забавно так.
– Саске… – шепчу я.
Наклоняется ближе, чернильная мгла взора светится нежностью.
– Ты моё счастье, – спешу поделиться.
Любимый улыбается и снова накрывает мои губы своими. А нахальная ладонь, скользнув по груди и животу, легонько сжимает радостно откликнувшуюся на ласку плоть. Ох…
Я же говорю – счастье.
Чёртов ублюдок… Злобная, эгоистичная, чёрствая недотраханная скотина в белом халате!
Ну и что, что лапал? Моё, хочу и лапаю! И он тоже хочет, уж кто-кто, а я это точно знаю. Нет же, надо было припереться и устроить скандал. Изверг выгнал бы и хихикающего Наруто, который с раскрасневшимся личиком, горящими глазами, припухшими губами и приподнятым… э-э-э… настроением выглядел просто очаровательно, да не посмел вякнуть на раненого. А я вот попал под раздачу. Как будто я бы сделал что-то серьёзное. Так, приласкал бы чуток, и всё. Что же я, не понимаю, что ли…
Выйдя из больницы, направляюсь в ближайший торговый центр. Надо купить моей крошке фрукты, сладости, да и самому не мешало бы посетить одно из тех заведений, где наводят глянец на фасаде, а то я выгляжу, как Бен Ладен, стыдно даже.
Надеюсь, меня пустят к моему солнышку, а то как же я буду без него. От тоски с ума сойти можно.
Нет, ну не козёл, а? Ну, прогнал ты Саске, молодец, доволен, да? А мне что делать? Ты, может, напряжение моё снимать будешь? Что значит – нельзя?! Если очень хочется, то можно!
Всё ещё недовольно бурча что-то под нос, гад в белом халате выходит, оставив меня скрипеть зубами от неудовлетворённости. Но ненадолго, дверь вскорости снова открывается, впуская… блин, я так надеялся, что это вернулся мой любимый, а это всего лишь ты, Итачи!
Хитрый мерзавец ухмыляется, выразительно глядя на… блин, краснею, как девчонка, но ничего не могу с собой поделать. Закрываю глаза и отворачиваюсь. Итачи на удивление спокоен. Он невозмутимо снимает со спинки кровати полотенце и, подойдя к раковине, включает воду. Эй, что ты собираешься делать? Он слегка отжимает махровую ткань, складывает квадратиком, подходит ко мне и, приподняв одеяло, аккуратно стягивает с меня нижнюю часть больничной пижамы и накрывает пах мокрой холодной гадостью. Стыдобище какое.
– Не дёргайся, всё нормально, – улыбается Итачи, присаживаясь рядом с кроватью. – Ничего страшного или позорного я не увидел.
Слабо улыбаюсь.
– Спасибо.
Рука Итачи мягко накрывает мою.
– Как ты себя чувствуешь?
– Да ничего, – делаю глубокий вдох, морщась от неприятного ощущения в рёбрах. – Могло быть и хуже.
Учиха-старший ласково, едва касаясь, гладит меня по голове.
– Больше он тебя не побеспокоит, не волнуйся, – повторяет он слова Саске.
Переспрашивать и уточнять совсем не хочу – и так всё ясно. Мне неприятно, что любимый переживал из-за меня, неудобно, что пришлось подключать Итачи, неловко перед Хиданом, что он получил пулю. Столько проблем из-за одного белобрысого идиота.
– Хидан?.. – тихо шепчу я, ощущая укол совести. А вдруг мой телохранитель… нет, не хочу об этом думать. Наверняка с ним всё хорошо. Пусть будет всё хорошо, пожалуйста!
– Лежит в соседней палате, – откликается Итачи. – Ранен навылет, ничего серьёзного, через недельку его уже выпишут. Ему повезло куда больше, нежели тебе.
Ну, слава богу. Было бы невыносимо думать, что кто-то из-за меня погиб. Тогда остаётся только одно.
– Саске… – Итачи вопросительно поднимает брови, и я спешу пояснить: – Его врач прогнал. Он тут немножко, – снова краснею, – мы, это… – понимающая ухмылка заставляет меня залиться краской до кончиков ушей. Но нахожу в себе силы продолжить: – Можно, чтобы его пускали ко мне?
Пустили, всё-таки пустили. Аники сказал, что Наруто попросил. Спасибо тебе, звёздочка моя. Без тебя мне было бы совсем плохо. После всего, что было, расставание даже на минуту воспринимается как катастрофа.
Лечащий врач стал неожиданно тактичен, не беспокоя нас более во время моих посещений. Уж не знаю, то ли это совесть у него проснулась, то ли роль совести с блеском сыграл всё тот же Итачи – впрочем, это было уже не важно – главное, что никто не врывался с криками в палату, мешая нам насладиться друг другом. Жаль, конечно, что не в полной мере, но я берёг моего мальчика, памятуя о его нездоровье.
Засобирался было уезжать, даже дом начал подыскивать подальше отсюда, но отговорил аники, заверив, что мы в безопасности, что устранённая нами проблема была единственной, и после столь показательного ответа на агрессию никто не посмеет даже дышать в нашу сторону. Его поддержал Наруто, которому очень не хотелось покидать родные места, и моё солнышко был столь упорен, отстаивая свою позицию, что мне ничего не оставалось, кроме как согласиться с ним.
А сегодня его наконец-то выписывают. И я, почему-то волнуясь, как перед экзаменом, жду, стоя у входа в хирургический корпус. И в сто пятидесятый раз пересчитываю взглядом ступени.
Двери приоткрываются, и Наруто выскальзывает на улицу, жмурясь от яркого солнечного света. Маленький, исхудавший, с тонкими шрамами на впалых щеках, в смешной вязаной шапочке, прикрывающей обритую наголо голову, он выглядит настолько трогательно, что я не удерживаюсь от улыбки. Хидан за моей спиной довольно хмыкает и молча открывает дверцу машины. А я, вмиг преодолев расстояние до крыльца, подхватываю моё сокровище на руки.
– С возвращением, любимый.
@темы: Vinceres
-
-
26.09.2010 в 20:02-
-
26.09.2010 в 20:25-
-
26.09.2010 в 20:35-
-
26.09.2010 в 21:11-
-
26.09.2010 в 23:28Спасибо большое!
-
-
26.09.2010 в 23:32-
-
24.12.2010 в 14:41-
-
24.12.2010 в 14:43-
-
26.12.2010 в 15:59