Продолжение - не есть его начало. Суть Продолжения - продолжаться.
Дети и прочие непри… радости.
Автор: Lyolya-san
Пейринг: Наруто/Саске/Наруто
Прочие персонажи: ОМП, Итачи, Кисаме, Хидан, Какудзу, Тсунаде, Дзирайа, Сакура, Киба.
Жанр: экшен, юмор, romance
Рейтинг: R
Предупреждения: слеш, АУ относительно канона, ООС.
Дисклеймер: все права на мир «Наруто» принадлежат Масаси Кисимото.
Статус: в процессе
Размер: миди
Размещение: запрещено
1 и 2
Главы 3 и 4
- С-саске, - растерянно произнес Наруто.
- Заткнись, придурок, - выдохнул Учиха.
Ноги дрожали, ребра ходили ходуном, косоде мерзко липло к коже, пропитанное насквозь потом.
Он практически провалил задание Орочимару. Тело с каждой минутой грозило окончательно выйти из-под контроля. На хвосте сидели ублюдки, мечтавшие забрать уникальный смертоносный геном. А Саске ни за что не хотел с ним расставаться. Но самым противным было то, что Учиха теперь был в долгу перед Наруто.
- Держи его крепко, - в сознание сквозь дымку полузабытья пробились слова Узумаки и в руки лег сверток. Сейчас, он показался Саске невероятно тяжелым.
Не успев запротестовать, Учиха почувствовал, как его ноги отрываются от земли.
- Ты что делаешь? – выдавил из себя Саске.
- Тссс, - было последним, что он услышал, прежде чем окончательно сдаться.
Голова отяжелела, Учиха уткнулся лбом в плечо бывшего друга. От Наруто пахло потом, битвой и гарью. И чем-то еще, неуловимо знакомым. Саске незаметно потерся носом о прохладную кожу, которую совершенно не скрывала футболка-сетка. Крепкие руки сильнее прижали его к себе. Реальность поплыла окончательно.
Наруто стремительно бежал к расщелине, что видел недалеко в лесу, когда они с Саске пробирались к деревне. Не самое лучшее место для того, чтобы спрятаться, однако, выбора пока нет.
А перед глазами стояла ужасная картина. Де жа вю. Саске, проткнутый иглами.
Шиноби обошли все ловушки, но не были готовы к тому, что одна из них настроена на уничтожение возможного похитителя, а заодно и самого ребенка. Сработала она в тот момент, когда Учиха вынул мальчика из кровати. Узумаки отреагировал моментально, успев отбросить добрую часть пропитанных ядом игл кунаем, но несколько штук все равно впилось в предплечье Саске.
Удирать пришлось быстро, используя все свои умения. Драться с ребенком на руках было трудно.
Но очень скоро яд начал действовать на Учиху… И вот теперь Наруто нес его бесчувственное тело. Хорошо, что потеряв сознание, Саске все еще крепко держал мальчика.
Тело горело и ломило, мышцы выкручивало, голову взрывала дикая боль. Время в аду остановилось и приготовилось свести с ума бесконечностью боли.
И тут, лба коснулось что-то влажное и прохладное. Стало настолько ошеломляюще приятно, что Саске забыл как дышать. Спустя вечность в сознании шевельнулась догадка: «Мокрая ткань».
Его бережно, но настойчиво взяли за подбородок, заставляя приоткрыть рот.
- Выпей, - чуть хрипловатый голос произнес рядом с ухом. Саске послушно глотнул. – Молодец. Теперь станет легче.
Учихе обтерли лоб, виски, щеки. Спасительная влага скользнула к шее. А потом прохладная ткань вновь легла на разгоряченный лоб, и Саске застонал от удовольствия. Так хорошо ему уже давно не было. Голова лежала на довольно удобных коленях. Учиху бережно гладили по волосам, пропуская влажные от пота пряди сквозь пальцы. И на этот раз Саске был готов сойти с ума от бесконечности, лишь бы в ней всегда был этот человек, его заботливые руки и тихий шепот. Узумаки Наруто.
«Сакура, спасибо!» - подумал Узумаки. Сейчас он готов был расцеловать куноичи. Ведь именно она настояла на том, чтобы Наруто взял с собой лишний груз – всевозможные противоядия и инструкции к ним. Узумаки изо всех сил отказывался от лишних килограмм медикаментов, но Харуно всегда умела убеждать.
Саске затих, ребенок крепко спал под боком у Учихи, а Наруто все никак не мог прийти в себя. Несмотря на то, что он никогда не забывал друга, однако, успел все-таки отвыкнуть от того, каково это быть рядом с ним. Но теперь Узумаки не мог не признать: кое-что сильно изменилось. А именно – его реакция на Саске. И, судя по всему, реакция друга на него тоже стала несколько… иной. Иначе зачем бы ему было отвечать на тот безрассудный поцелуй-эксперимент?
Наруто немного удивился, когда понял, что теперь его мучает отнюдь не вопрос: вернется ли Саске в Коноху? Узумаки очень хотел знать: захочет ли Учиха повторить поцелуй и, возможно, пойти дальше? И делал ли он с кем-то то, что настойчиво не выходит у Наруто из головы с той минуты, как его взгляд скользнул по обнаженной груди повзрослевшего Саске?
Тело все еще горело, по-прежнему болели все мышцы. Мысль о том, чтобы пошевелиться приводила в ужас. Сознание будто плавало в мутной жиже.
- …совсем один. Ты такой же изгой, как мы с Саске…
Учиха напрягся и весь превратился в слух.
Наруто вздохнул. Затем послышались причмокивания, недовольное кряхтение и хныканье.
- Тише, тише… Ты же не хочешь, чтобы нас нашли? – шепотом произнес Узумаки.
Саске через силу повернул голову в сторону голоса. Наруто сидел к нему в пол-оборота. На фоне светлого входа в пещеру, Узумаки выглядел темной плоской фигурой, вырезанной из картона. На руках у него лежал ребенок и пил что-то из бутылочки.
Учиха обвел глазами помещение. Как они попали сюда? Последним воспоминанием Учихи было то, что Наруто поднял его на руки…
Вновь навалилась усталость. Обреченность, будто злобная ведьма, выползла из тайного убежища души. Тихий голос Узумаки стал отдаляться, потух тусклый свет, исходящий от входа в пещеру.
И не осталось ничего кроме коридоров. Бесконечного мрачного лабиринта подземелий, где блуждало, завывая словно призрак, одиночество, перешептываясь со сквозняками и развлекаясь задуванием факелов. Изо дня в день, из месяца в месяц уже три года одно и то же: коридоры, залы, комнаты-кельи, стиснутые до боли челюсти, разбитые в кровь кулаки, неверная тень на серой стене, всего одна. Всегда один, даже если рядом саннин или его верный помощник.
В последнее время с Саске такое случалось все чаще, можно было уже и привыкнуть, да только вот не хотелось. И каждый раз, будто впервые он с ужасом наблюдал, как начинают раздвигаться в стороны стены, свет факелов тускнеет, а картинку реальности все труднее удерживать в сознании. И кажется, что вот-вот мир разлетится осколками витража. Уже разошлись трещины. И выползает из них тьма, в которой нет даже этих опротивевших коридоров, даже собственной тени, ничего на что можно посмотреть, чтобы создать иллюзию присутствия.
«Ннееет… не надо…» - глубоко внутри отчаяние всегда кажется Саске неуместным, потому что он верит в чудовищные вещи. Например, в то, что умер давным-давно. Иногда видит себя рассеченным катаной брата восемь лет назад. Иногда – проткнутым иглами Хаку, часть из которых все-таки попала в сердце. Но чаще всего с развороченным животом от этой странной техники Узумаки у подножия статуи Первого Хакаге.
Но если Саске – это тот разрезанный, проткнутый, выпотрошенный… то кто же тогда он? Фантом? Неприкаянный дух?
Трещины становятся шире, фрагменты картинки смещаются, тьма парализует так, что и пальцем пошевелить невозможно.
«Нет… не надо…»
- Саске… эй, Саске! Тсссс… Нас услышат.
Тихий голос оглушил, будто выстрел. Саске полной грудью вдохнул уже знакомый запах чужого теплого тела. Живого. Учиха мог пошевелить рукой, ногой, да чем угодно. Поэтому он вцепился в плечи склонившегося над ним Наруто мертвой хваткой. В этот момент Саске было все равно, что Узумаки подумает о бывшем лучшем друге.
Он сделает, что угодно лишь бы вытравить пожирающее внутренности одиночество. Что угодно лишь бы почувствовать себя живым.
А когда Учиха сжимает Наруто так сильно, что самому становится больно, когда кусает его в плечо и получает столь же сильный укус в ответ, когда переплетает их ноги и трется, трется, трется о крепкое тело бессознательно желая соединиться воедино… Да, вот тогда он чувствует себя более чем живым.
И мир больше не трещит по швам. И Саске уже знает, что потом можно будет свалить все на воздействие яда на организм. Вот такой неожиданный побочный эффект.
Наруто целовал Саске медленно, с упоением. Перебирал его спутанные волосы, всматривался в чуть прикрытые подрагивающими веками, угольно-черные глаза. На самом деле Узумаки сдерживался, как мог, заставлял языки пламени страсти превращаться в тихо тлеющие угли. У него срывало крышу от Саске, лежащего под ним, от изгибов тела, которые он смог изучить настолько, насколько позволяла одежда, от неожиданной отзывчивости, от того, что оказывается можно прикасаться именно так, как хотелось. Вся эта сцена никак не вязалась у Наруто с образом того Учихи, которого он помнил со времен команды номер семь. Но сейчас было не до размышлений о странностях друга.
Узумаки оказался очень жадным, когда дело коснулось Саске и его поцелуев. Он никак не мог себя заставить прерваться, наконец. Возбуждение искрило, буквально витало в воздухе вокруг ребят. Оба понимали, что будь сейчас положение не настолько опасным, они бы не лежали подобно бревнам...
А у Саске, даже если бы он хотел, попросту не было сил остановить Наруто. Действие яда проходило медленно. И совсем не хотелось возвращаться в забытье к «коридорам».
Все решил ребенок, о котором оба парня успели забыть.
Наруто недовольно пошевелился, с сожалением глянул на Саске, дотронулся в последний раз губами до губ и поднялся, беря на руки младенца. Тот сразу прекратил хныкать и запутался пальчиками в сетке-футболке Узумаки.
- Ох, ты замерз, - Наруто склонился над малышом, взял его холодные ручки и приложил к своей разгоряченной щеке.
- Это потому, что ты не умеешь пеленать детей, - тихо фыркнул Саске, пытаясь приподняться.
Преодолеть слабость и головокружение было не так просто и Учиха привалился спиной к стене убежища. Острые выступы неровной поверхности впились под ребра.
- Черт, - поморщился Саске. – Где мы?
- В пещере. Но долго тут сидеть нельзя. Нужно хотя бы в соседнюю деревню попасть, чтобы окончательно тебя вылечить. Да и еда скоро закончится у Изу.
- Изу?
- Ага. Его так зовут.
Саске задумался. Он ведь не знал ничего об этом ребенке и сейчас вспомнил слова Наруто, выхваченные им случайно в перерывах между забытьем.
- Расскажи мне о нем, - попросил Учиха.
И за следующие несколько минут он узнал все, что было известно Узумаки. Ребенок обладал необычной силой, остался последним из своего клана, каждый кому ни лень мечтал его заполучить, и вовсе не для того, чтобы скрасить одиночество мальчика…
Да, это чертовски сильно напоминало кое-кого.
- Я не отдам его Орочимару, даже не думай, - Узумаки посмотрел на Саске с холодной решимостью.
Надо же. А несколько минут назад в его глазах было столько нежности и желания… Учиха тихо вздохнул.
- Не будь таким самонадеянным.
- Держу пари, твой шаринган вряд ли в рабочем состоянии. Я могу спокойно забрать Изу прямо сейчас. Что же по-твоему меня остановит?
«Но, что-то же останавливает», - подумал Саске.
- Ты не можешь уйти прямо сейчас. По округе рыскают враги. С ребенком на руках полноценно драться не получится, - произнес он вслух.
- То же самое касается и тебя.
- Согласен.
- Заключим союз?
- Временно. Лишь до тех пор, пока не разберемся с врагами.
Наруто несколько секунд сверлил Саске внимательным взглядом, а затем произнес:
- Хорошо. Договорились.
До ближайшей деревни вынужденные союзники добрались без приключений. Занял переход всего полчаса.
Остановились в маленькой гостинице. В течение следующих двух дней, Саске узнал, что его приступы беспамятства и жара могут наступать неожиданно и бессистемно. Что Узумаки может не спать сутками, дежуря у его постели. А так же, что с маленькими детьми очень много мороки.
Изу надо было купать, кормить, менять пеленки, общаться с ним, играть. Эта обязанность негласно возлагалась на Наруто. Видя, что ребенок пытается подняться на ноги, Узумаки принялся учить его ходить. Оба выбивались из сил, а Саске лишь хмыкал с футона. Часто Учиха проваливался в забытье. Сквозь сон до него долетали обрывки монологов Наруто, обращенных к Изу.
Иногда Саске оставался в номере с ребенком, пока Узумаки ходил за едой. Но общение шло туго. Мальчик тянул к шиноби пухлые ручки, чего-то требовал на своем языке, грыз пальцы и волосы Учихи, капризничал. А потом приходил Наруто и Саске с невероятным облегчением спихивал на него заботы о малыше.
Однажды, после ужина, когда пора было уже спать, но Изу все никак не унимался, Наруто положил его на футон, так, что ребенок оказался между парнями, и сказал:
- Я расскажу тебе сказку. Жил на свете один шиноби. Звали его Саске…
- Хм… у тебя напрочь отсутствует фантазия, добе.
Наруто злобно зыркнул на Учиху, но не стал спорить, а вместо этого продолжил:
- И был он самым сильным, самым умным и самым красивым на свете.
Саске прикрыл глаза. И что только нашло на добе? Почему он говорит подобные слова? Что нашло на него самого? С чего вдруг Учихе вздумалось улыбаться? Все так чудовищно неправильно… Так тепло, уютно и неправдоподобно. Но ведь это же просто сказка, да?
- Но был шиноби одинок. Многие хотели заполучить его расположение. Однако одни мечтали обладать мощной силой Саске, другие хотели почет и уважение в деревне вместе с рукой и сердцем сильнейшего шиноби, третьи - зависть подруг. Никто не любил его по-настоящему. Устав от подобного отношения, Саске не замечал, что все время рядом находился один человек, которому он был дорог и нужен так же сильно как воздух, вода и рамен…
Учиха хмыкнул. Вопреки своему намерению не слушать, он затаив дыхание вместе с Изу погрузился в хитросплетения нелегкой судьбы Саске. А спустя несколько минут словесные образы стали объемными, принялись жить собственной жизнью. И вот уже вымышленный Саске сражался с ужасным драконом, по имени Одиночество, чтобы вернуть себе похищенного Наруто, который увязался за ним, когда тот ушел из деревни… Огромный меч героя безжалостно отсек головы. А сам он готов разрубить все, что под руку попадется, лишь бы не бродить по тем коридорам и снова не…
Где кончалась сказка, и начинался то ли сон, то ли быль, ни настоящий, ни вымышленный Саске, похоже, не знали. И в общем-то в какой-то момент стало все равно, потому что вдруг сказка и сон чудным образом договорились между собой и соединились, когда герой спас своего возлюбленного, обнял и склонился над ним, чтобы…
- Саске…
… склонился чтобы…
- Саскеее…
… чтобы…
- Саске, проснись, черт возьми!
Учиха застонал и проклял своего недалекого бывшего друга, который оказывается совсем не знает толк в сказках. Ну, кто обрывает вот так, на самом интересном месте?
- Нару… - начал было возмущаться Саске, но его рот грубо закрыли ладонью.
- Тихо, нас окружили, - выдохнул Узумаки. – Держи ребенка.
Учиха осторожно прижал к себе спящего Изу, завернутого в гостиничное покрывало. Передышка кончилась, а он так и не пришел еще в норму…
***
У Кисаме была дурная привычка, заставлявшая его извечного напарника слегка нервничать. Итачи, конечно, напоминал себе регулярно, что Хошикаге – отчасти рыба, поэтому и спит с открытыми глазами. У него имелись веки, но Кисаме часто просто забывал их закрывать. Ему это было ни к чему.
Учиха тихо сатанел, просыпаясь иногда по ночам и видя два немигающих глаза, всегда направленных на него. В основном Итачи было неуютно из-за того, что он никак не мог угадать, когда его напарник спит, а когда бодрствует.
В одну из таких ночей, Итачи не выдержал и, досадливо прищелкнув языком, обратился к Кисаме:
- Мне немного не по себе, - признался он. Слабость никогда не будет позорной, если используется для благих целей.
Кисаме как раз не спал, поэтому, видя тень замешательства на обычно спокойном лице напарника, поспешил на помощь.
- Что случилось, Итачи-сан?
- Ммм… Мне кажется, что ты мне не доверяешь.
- С чего Вы взяли? Это неправда, - искренне заверил нукенин Тумана.
Итачи как мог объяснил напарнику суть претензии. Кисаме прикинул что-то в уме.
- Мне надо потренироваться, - сказал он, бросив на Учиху внимательный взгляд и затаенно улыбаясь.
- Ну, так приступай к тренировкам. Ненормально, знаешь ли, когда человек спит с открытыми глазами.
«Сколько эмоций! Сколько слов!» - пришел в восторг Кисаме. Да он за все восемь лет не удостаивался такой чести от Учихи…
С этого дня он старательно тренировался не забывать прикрывать веки. Вернее делал вид. Была такому халатному отношению одна причина: Хошигаке надеялся, что Итачи снова попросит об этом, видя, что у напарника тренировки идут через пень колоду. И чтобы чувства бурлили еще сильнее, а глаза сверкали еще ярче.
Ну а как еще было развлекаться, когда единственный кто интересует холоден и молчалив, а в тебе плещется огонь желающий найти выход в общении, постоянном движении, страсти? И не важно, что ты – человек-рыба, в обличие от любимого напарника, которому как раз и положено в двадцать один год быть горячим…
- И что они там застряли? – досадливо протянул Кисаме своим скрипучим голосом, имея ввиду Хидана и Какудзу, которых они с напарником шли выручать из одной деревеньки на окраинах страны Огня.
- Хм… - Итачи остался бесстрастен, впрочем, как всегда.
- Какудзу нашел время воспитывать Хидана, - продолжил Кисаме.
По сообщению Зецу, эта пара из Акацк прервала задание из-за того, что у них закончились деньги. Лидер-сама отправил Итачи и Кисаме на помощь товарищам. Но по секрету, шизофренический «кактус» сообщил Хошигаке и Учихе, что Какудзу просто достали выходки безалаберного напарника и тот заставил Хидана отработать все выпитое саке в том же баре, наплевав на приказы Лидера.
«Ни в жизнь не поверю, чтобы у Какудзу закончились все деньги», - хмыкнул про себя Хошигаке, а вслух сказал:
- Интересно, где подрабатывает наш фанатик? Я бы посмотрел и…
Кисаме оборвал себя на полуслове. У него было отличное обоняние и чертовски хорошая память. Если Хошигаке не подводят чувства, то скоро они встретятся кое с кем интересным. Кисаме покосился на напарника. «Что вы будете делать, Итачи-сан?»
- Неспокойно, - спустя несколько минут пути, заявил Итачи.
- Мда…
Они уже подходили к месту назначения. Вокруг было довольно шумно.
- Надеюсь, это не наша парочка зомби развлекается.
- Разделимся, - предложил Учиха.
Хошигаке кивнул и отметил, что как раз та сторона, куда направился напарник была наиболее интересной.
Но ведь его драгоценный Итачи хотел, чтобы Кисаме научился закрывать глаза?
***
Все вокруг дымилось. Узумаки не мог обходиться без шума. Ну, какой из него ниндзя? Изу беспокойно ворочался в руках, напоминая о том, что Саске нужно защищать не только себя. Вернее ему и остается лишь защищать. Так сказал Наруто, перед тем, как броситься в гущу сражения. Учиха хотел наплевать на все и тоже ринуться в бой и даже успел положить нескольких нападавших. Но тут снова накатило и пришлось заползти в какой-то дровяной сарай возле смутно знакомой таверны.
Приступ лихорадки в этот раз был особо суров. Галлюцинации впервые приобрели вид старшего брата. То, что это мерещится, Саске понял сразу: в этой картинке налицо было противоречие. Учиха младший нахмурил брови, изо всех сил стараясь понять, как образ Итачи - безжалостного преступника в черно-красном мог так гармонично слиться с образом брата заботливого и даже взволнованного.
- Нии-сан, - сами собой прошептали пересохшие губы.
Галлюцинация склонилась ниже, что-то спросила. Не получив ответа, нахмурилась и протянула руку, чтобы прижать к горячему лбу холодную ладонь.
«Галлюцинация?»
- Да, - прошептал Саске, отвечая на свой вопрос, и бессознательно потянулся за удаляющейся прохладой, которая, впрочем, тут же вернулась обратно.
Саске тихонько вздохнул и произнес:
- Нии-сан, какой же ты…
Учиха хотел сказать: заботливый, ненавистный, родной и много чего еще. Но другая прохладная ладонь галлюцинации легла на его рот. И Саске даже подумал, что отчасти благодарен ей за то, что не дала сказать подобной глупости. Не пристало Учихам разговаривать с галлюцинацией, да еще и делиться самым-самым…
А потом, видимо, Саске совсем уснул, потому что приснилось, будто его опять взяли на руки, как несколько дней назад Наруто, и куда-то понесли сквозь грохот ломающегося дерева и свистящих кунаев…
***
Грязно выругавшись, Хидан подавил настойчивое желание смачно плюнуть на пол. Он вовремя вспомнил, что за любую недостойную выходку хозяин таверны приписывал сумму к его долгу. Хидан скрипнул зубами, проклиная Какудзу, который заставил его носить пышные юбки официантки и отрабатывать долг за саке. Не годится преступнику S-касса мыть посуду и надраивать полы, да еще и в таком виде.
Притопнув с досадой ногой, обутой в туфли на шпильке, Хидан поковылял к столу, на котором находилась очень высокая стопка тарелок. Ноги болели нещадно. Обувь была на несколько размеров меньше, но Хидан не позволил выбрать другую. Должен же он хоть какое-то удовольствие получить от создавшейся ситуации. Хотя подобное страдание во имя Дзясина было недостойно верного слуги жестокого бога. Где кровь и разрушения, вопли и стоны? Он уже несколько дней не имел возможности принести жертву и начал побаиваться гнева Дзясина.
Хидан поднял стопку тарелок и направился к выходу из кухни. Грохот должен был насторожить преступника, хотя, в любом случае, он никак не мог бы успеть отреагировать. Когда до входа в зал таверны остался шаг, дверь распахнулась. Из-за тарелок Хидану было плохо видно. Единственное, что он заметил это густую взлохмаченную зеленую шевелюру.
«Что-то знакомое», - успел подумать фанатик, а затем его втолкнули в зал, он запутался в каблуках и юбках, споткнулся о присевшего за стойкой хозяина. А в следующую минуту тарелки, полетели в стеклянную стойку с бутылками, Хидан повалился на пол. Все вокруг звенело, осыпалось осколками стеклянных полок и бутылок, разливалось алкоголем по паркету, смешиваясь с кровью восторженно стонущего фанатика. А над головой гремел вопль напарника, перегнувшегося через стойку:
- Хидаааан! Какого чертаааа?!
***
Грохот и вопли в таверне, что находилась в семидесяти метрах от того места, где стоял Итачи, стихли пять минут назад. Учиха ждал, вглядываясь в звездное небо.
- Наруто-кун, - тихо прервал он, наконец, звенящую тишину. – Выходи.
Старший из Учих-нукенинов пристально посмотрел вправо, где стояло толстое дерево из-за которого показался джинчуурики Девятихвостого. Шиноби очень хорошо видят в темноте. Так что, даже не активируя привычный шаринган, Итачи смог оценить холодную решимость, застывшую в глазах Узумаки.
«Вырос», - подумал Учиха, с долей облегчения отмечая, что Наруто не стал ничего спрашивать. Сейчас было не до разговоров. Кисаме слишком близко, однако, почему-то не двигается.
Итачи подошел к Узумаки и протянул небольшой сверток, величиной с ладонь:
- Три ложки на стакан воды. Выпить всего четыре раза, - тихо произнес старший Учиха.
Наруто машинально сжал пакетик, открыл рот, собираясь что-то спросить, но передумал. Он так и не шелохнулся до тех пор, пока Итачи не покинул небольшую полянку, где разыгралась эта странная и в то же время, как показалось Узумаки, совершенно неудивительная сцена.
Итачи прошел пару метров, завернул за дерево и посмотрел на Кисаме. Напарник сидел, плотно прикрыв веки…
Из таверны донесся вопль Какудзу:
-Мать твою, Хидан! Ты тут еще месяц вкалывать будешь!
К счету за саке явно прибавилось еще несколько нулей.
tbc
Автор: Lyolya-san
Пейринг: Наруто/Саске/Наруто
Прочие персонажи: ОМП, Итачи, Кисаме, Хидан, Какудзу, Тсунаде, Дзирайа, Сакура, Киба.
Жанр: экшен, юмор, romance
Рейтинг: R
Предупреждения: слеш, АУ относительно канона, ООС.
Дисклеймер: все права на мир «Наруто» принадлежат Масаси Кисимото.
Статус: в процессе
Размер: миди
Размещение: запрещено
1 и 2
Главы 3 и 4
Глава третья, в которой Наруто с благодарностью вспоминает Сакуру, а Саске испытывает на себе неожиданный побочный эффект.
- С-саске, - растерянно произнес Наруто.
- Заткнись, придурок, - выдохнул Учиха.
Ноги дрожали, ребра ходили ходуном, косоде мерзко липло к коже, пропитанное насквозь потом.
Он практически провалил задание Орочимару. Тело с каждой минутой грозило окончательно выйти из-под контроля. На хвосте сидели ублюдки, мечтавшие забрать уникальный смертоносный геном. А Саске ни за что не хотел с ним расставаться. Но самым противным было то, что Учиха теперь был в долгу перед Наруто.
- Держи его крепко, - в сознание сквозь дымку полузабытья пробились слова Узумаки и в руки лег сверток. Сейчас, он показался Саске невероятно тяжелым.
Не успев запротестовать, Учиха почувствовал, как его ноги отрываются от земли.
- Ты что делаешь? – выдавил из себя Саске.
- Тссс, - было последним, что он услышал, прежде чем окончательно сдаться.
Голова отяжелела, Учиха уткнулся лбом в плечо бывшего друга. От Наруто пахло потом, битвой и гарью. И чем-то еще, неуловимо знакомым. Саске незаметно потерся носом о прохладную кожу, которую совершенно не скрывала футболка-сетка. Крепкие руки сильнее прижали его к себе. Реальность поплыла окончательно.
Наруто стремительно бежал к расщелине, что видел недалеко в лесу, когда они с Саске пробирались к деревне. Не самое лучшее место для того, чтобы спрятаться, однако, выбора пока нет.
А перед глазами стояла ужасная картина. Де жа вю. Саске, проткнутый иглами.
Шиноби обошли все ловушки, но не были готовы к тому, что одна из них настроена на уничтожение возможного похитителя, а заодно и самого ребенка. Сработала она в тот момент, когда Учиха вынул мальчика из кровати. Узумаки отреагировал моментально, успев отбросить добрую часть пропитанных ядом игл кунаем, но несколько штук все равно впилось в предплечье Саске.
Удирать пришлось быстро, используя все свои умения. Драться с ребенком на руках было трудно.
Но очень скоро яд начал действовать на Учиху… И вот теперь Наруто нес его бесчувственное тело. Хорошо, что потеряв сознание, Саске все еще крепко держал мальчика.
Тело горело и ломило, мышцы выкручивало, голову взрывала дикая боль. Время в аду остановилось и приготовилось свести с ума бесконечностью боли.
И тут, лба коснулось что-то влажное и прохладное. Стало настолько ошеломляюще приятно, что Саске забыл как дышать. Спустя вечность в сознании шевельнулась догадка: «Мокрая ткань».
Его бережно, но настойчиво взяли за подбородок, заставляя приоткрыть рот.
- Выпей, - чуть хрипловатый голос произнес рядом с ухом. Саске послушно глотнул. – Молодец. Теперь станет легче.
Учихе обтерли лоб, виски, щеки. Спасительная влага скользнула к шее. А потом прохладная ткань вновь легла на разгоряченный лоб, и Саске застонал от удовольствия. Так хорошо ему уже давно не было. Голова лежала на довольно удобных коленях. Учиху бережно гладили по волосам, пропуская влажные от пота пряди сквозь пальцы. И на этот раз Саске был готов сойти с ума от бесконечности, лишь бы в ней всегда был этот человек, его заботливые руки и тихий шепот. Узумаки Наруто.
«Сакура, спасибо!» - подумал Узумаки. Сейчас он готов был расцеловать куноичи. Ведь именно она настояла на том, чтобы Наруто взял с собой лишний груз – всевозможные противоядия и инструкции к ним. Узумаки изо всех сил отказывался от лишних килограмм медикаментов, но Харуно всегда умела убеждать.
Саске затих, ребенок крепко спал под боком у Учихи, а Наруто все никак не мог прийти в себя. Несмотря на то, что он никогда не забывал друга, однако, успел все-таки отвыкнуть от того, каково это быть рядом с ним. Но теперь Узумаки не мог не признать: кое-что сильно изменилось. А именно – его реакция на Саске. И, судя по всему, реакция друга на него тоже стала несколько… иной. Иначе зачем бы ему было отвечать на тот безрассудный поцелуй-эксперимент?
Наруто немного удивился, когда понял, что теперь его мучает отнюдь не вопрос: вернется ли Саске в Коноху? Узумаки очень хотел знать: захочет ли Учиха повторить поцелуй и, возможно, пойти дальше? И делал ли он с кем-то то, что настойчиво не выходит у Наруто из головы с той минуты, как его взгляд скользнул по обнаженной груди повзрослевшего Саске?
Тело все еще горело, по-прежнему болели все мышцы. Мысль о том, чтобы пошевелиться приводила в ужас. Сознание будто плавало в мутной жиже.
- …совсем один. Ты такой же изгой, как мы с Саске…
Учиха напрягся и весь превратился в слух.
Наруто вздохнул. Затем послышались причмокивания, недовольное кряхтение и хныканье.
- Тише, тише… Ты же не хочешь, чтобы нас нашли? – шепотом произнес Узумаки.
Саске через силу повернул голову в сторону голоса. Наруто сидел к нему в пол-оборота. На фоне светлого входа в пещеру, Узумаки выглядел темной плоской фигурой, вырезанной из картона. На руках у него лежал ребенок и пил что-то из бутылочки.
Учиха обвел глазами помещение. Как они попали сюда? Последним воспоминанием Учихи было то, что Наруто поднял его на руки…
Вновь навалилась усталость. Обреченность, будто злобная ведьма, выползла из тайного убежища души. Тихий голос Узумаки стал отдаляться, потух тусклый свет, исходящий от входа в пещеру.
И не осталось ничего кроме коридоров. Бесконечного мрачного лабиринта подземелий, где блуждало, завывая словно призрак, одиночество, перешептываясь со сквозняками и развлекаясь задуванием факелов. Изо дня в день, из месяца в месяц уже три года одно и то же: коридоры, залы, комнаты-кельи, стиснутые до боли челюсти, разбитые в кровь кулаки, неверная тень на серой стене, всего одна. Всегда один, даже если рядом саннин или его верный помощник.
В последнее время с Саске такое случалось все чаще, можно было уже и привыкнуть, да только вот не хотелось. И каждый раз, будто впервые он с ужасом наблюдал, как начинают раздвигаться в стороны стены, свет факелов тускнеет, а картинку реальности все труднее удерживать в сознании. И кажется, что вот-вот мир разлетится осколками витража. Уже разошлись трещины. И выползает из них тьма, в которой нет даже этих опротивевших коридоров, даже собственной тени, ничего на что можно посмотреть, чтобы создать иллюзию присутствия.
«Ннееет… не надо…» - глубоко внутри отчаяние всегда кажется Саске неуместным, потому что он верит в чудовищные вещи. Например, в то, что умер давным-давно. Иногда видит себя рассеченным катаной брата восемь лет назад. Иногда – проткнутым иглами Хаку, часть из которых все-таки попала в сердце. Но чаще всего с развороченным животом от этой странной техники Узумаки у подножия статуи Первого Хакаге.
Но если Саске – это тот разрезанный, проткнутый, выпотрошенный… то кто же тогда он? Фантом? Неприкаянный дух?
Трещины становятся шире, фрагменты картинки смещаются, тьма парализует так, что и пальцем пошевелить невозможно.
«Нет… не надо…»
- Саске… эй, Саске! Тсссс… Нас услышат.
Тихий голос оглушил, будто выстрел. Саске полной грудью вдохнул уже знакомый запах чужого теплого тела. Живого. Учиха мог пошевелить рукой, ногой, да чем угодно. Поэтому он вцепился в плечи склонившегося над ним Наруто мертвой хваткой. В этот момент Саске было все равно, что Узумаки подумает о бывшем лучшем друге.
Он сделает, что угодно лишь бы вытравить пожирающее внутренности одиночество. Что угодно лишь бы почувствовать себя живым.
А когда Учиха сжимает Наруто так сильно, что самому становится больно, когда кусает его в плечо и получает столь же сильный укус в ответ, когда переплетает их ноги и трется, трется, трется о крепкое тело бессознательно желая соединиться воедино… Да, вот тогда он чувствует себя более чем живым.
И мир больше не трещит по швам. И Саске уже знает, что потом можно будет свалить все на воздействие яда на организм. Вот такой неожиданный побочный эффект.
Наруто целовал Саске медленно, с упоением. Перебирал его спутанные волосы, всматривался в чуть прикрытые подрагивающими веками, угольно-черные глаза. На самом деле Узумаки сдерживался, как мог, заставлял языки пламени страсти превращаться в тихо тлеющие угли. У него срывало крышу от Саске, лежащего под ним, от изгибов тела, которые он смог изучить настолько, насколько позволяла одежда, от неожиданной отзывчивости, от того, что оказывается можно прикасаться именно так, как хотелось. Вся эта сцена никак не вязалась у Наруто с образом того Учихи, которого он помнил со времен команды номер семь. Но сейчас было не до размышлений о странностях друга.
Узумаки оказался очень жадным, когда дело коснулось Саске и его поцелуев. Он никак не мог себя заставить прерваться, наконец. Возбуждение искрило, буквально витало в воздухе вокруг ребят. Оба понимали, что будь сейчас положение не настолько опасным, они бы не лежали подобно бревнам...
А у Саске, даже если бы он хотел, попросту не было сил остановить Наруто. Действие яда проходило медленно. И совсем не хотелось возвращаться в забытье к «коридорам».
Все решил ребенок, о котором оба парня успели забыть.
Наруто недовольно пошевелился, с сожалением глянул на Саске, дотронулся в последний раз губами до губ и поднялся, беря на руки младенца. Тот сразу прекратил хныкать и запутался пальчиками в сетке-футболке Узумаки.
- Ох, ты замерз, - Наруто склонился над малышом, взял его холодные ручки и приложил к своей разгоряченной щеке.
- Это потому, что ты не умеешь пеленать детей, - тихо фыркнул Саске, пытаясь приподняться.
Преодолеть слабость и головокружение было не так просто и Учиха привалился спиной к стене убежища. Острые выступы неровной поверхности впились под ребра.
- Черт, - поморщился Саске. – Где мы?
- В пещере. Но долго тут сидеть нельзя. Нужно хотя бы в соседнюю деревню попасть, чтобы окончательно тебя вылечить. Да и еда скоро закончится у Изу.
- Изу?
- Ага. Его так зовут.
Саске задумался. Он ведь не знал ничего об этом ребенке и сейчас вспомнил слова Наруто, выхваченные им случайно в перерывах между забытьем.
- Расскажи мне о нем, - попросил Учиха.
И за следующие несколько минут он узнал все, что было известно Узумаки. Ребенок обладал необычной силой, остался последним из своего клана, каждый кому ни лень мечтал его заполучить, и вовсе не для того, чтобы скрасить одиночество мальчика…
Да, это чертовски сильно напоминало кое-кого.
- Я не отдам его Орочимару, даже не думай, - Узумаки посмотрел на Саске с холодной решимостью.
Надо же. А несколько минут назад в его глазах было столько нежности и желания… Учиха тихо вздохнул.
- Не будь таким самонадеянным.
- Держу пари, твой шаринган вряд ли в рабочем состоянии. Я могу спокойно забрать Изу прямо сейчас. Что же по-твоему меня остановит?
«Но, что-то же останавливает», - подумал Саске.
- Ты не можешь уйти прямо сейчас. По округе рыскают враги. С ребенком на руках полноценно драться не получится, - произнес он вслух.
- То же самое касается и тебя.
- Согласен.
- Заключим союз?
- Временно. Лишь до тех пор, пока не разберемся с врагами.
Наруто несколько секунд сверлил Саске внимательным взглядом, а затем произнес:
- Хорошо. Договорились.
Глава четвертая, в которой Наруто учится общаться с младенцами, а Кисаме - закрывать глаза.
До ближайшей деревни вынужденные союзники добрались без приключений. Занял переход всего полчаса.
Остановились в маленькой гостинице. В течение следующих двух дней, Саске узнал, что его приступы беспамятства и жара могут наступать неожиданно и бессистемно. Что Узумаки может не спать сутками, дежуря у его постели. А так же, что с маленькими детьми очень много мороки.
Изу надо было купать, кормить, менять пеленки, общаться с ним, играть. Эта обязанность негласно возлагалась на Наруто. Видя, что ребенок пытается подняться на ноги, Узумаки принялся учить его ходить. Оба выбивались из сил, а Саске лишь хмыкал с футона. Часто Учиха проваливался в забытье. Сквозь сон до него долетали обрывки монологов Наруто, обращенных к Изу.
Иногда Саске оставался в номере с ребенком, пока Узумаки ходил за едой. Но общение шло туго. Мальчик тянул к шиноби пухлые ручки, чего-то требовал на своем языке, грыз пальцы и волосы Учихи, капризничал. А потом приходил Наруто и Саске с невероятным облегчением спихивал на него заботы о малыше.
Однажды, после ужина, когда пора было уже спать, но Изу все никак не унимался, Наруто положил его на футон, так, что ребенок оказался между парнями, и сказал:
- Я расскажу тебе сказку. Жил на свете один шиноби. Звали его Саске…
- Хм… у тебя напрочь отсутствует фантазия, добе.
Наруто злобно зыркнул на Учиху, но не стал спорить, а вместо этого продолжил:
- И был он самым сильным, самым умным и самым красивым на свете.
Саске прикрыл глаза. И что только нашло на добе? Почему он говорит подобные слова? Что нашло на него самого? С чего вдруг Учихе вздумалось улыбаться? Все так чудовищно неправильно… Так тепло, уютно и неправдоподобно. Но ведь это же просто сказка, да?
- Но был шиноби одинок. Многие хотели заполучить его расположение. Однако одни мечтали обладать мощной силой Саске, другие хотели почет и уважение в деревне вместе с рукой и сердцем сильнейшего шиноби, третьи - зависть подруг. Никто не любил его по-настоящему. Устав от подобного отношения, Саске не замечал, что все время рядом находился один человек, которому он был дорог и нужен так же сильно как воздух, вода и рамен…
Учиха хмыкнул. Вопреки своему намерению не слушать, он затаив дыхание вместе с Изу погрузился в хитросплетения нелегкой судьбы Саске. А спустя несколько минут словесные образы стали объемными, принялись жить собственной жизнью. И вот уже вымышленный Саске сражался с ужасным драконом, по имени Одиночество, чтобы вернуть себе похищенного Наруто, который увязался за ним, когда тот ушел из деревни… Огромный меч героя безжалостно отсек головы. А сам он готов разрубить все, что под руку попадется, лишь бы не бродить по тем коридорам и снова не…
Где кончалась сказка, и начинался то ли сон, то ли быль, ни настоящий, ни вымышленный Саске, похоже, не знали. И в общем-то в какой-то момент стало все равно, потому что вдруг сказка и сон чудным образом договорились между собой и соединились, когда герой спас своего возлюбленного, обнял и склонился над ним, чтобы…
- Саске…
… склонился чтобы…
- Саскеее…
… чтобы…
- Саске, проснись, черт возьми!
Учиха застонал и проклял своего недалекого бывшего друга, который оказывается совсем не знает толк в сказках. Ну, кто обрывает вот так, на самом интересном месте?
- Нару… - начал было возмущаться Саске, но его рот грубо закрыли ладонью.
- Тихо, нас окружили, - выдохнул Узумаки. – Держи ребенка.
Учиха осторожно прижал к себе спящего Изу, завернутого в гостиничное покрывало. Передышка кончилась, а он так и не пришел еще в норму…
***
У Кисаме была дурная привычка, заставлявшая его извечного напарника слегка нервничать. Итачи, конечно, напоминал себе регулярно, что Хошикаге – отчасти рыба, поэтому и спит с открытыми глазами. У него имелись веки, но Кисаме часто просто забывал их закрывать. Ему это было ни к чему.
Учиха тихо сатанел, просыпаясь иногда по ночам и видя два немигающих глаза, всегда направленных на него. В основном Итачи было неуютно из-за того, что он никак не мог угадать, когда его напарник спит, а когда бодрствует.
В одну из таких ночей, Итачи не выдержал и, досадливо прищелкнув языком, обратился к Кисаме:
- Мне немного не по себе, - признался он. Слабость никогда не будет позорной, если используется для благих целей.
Кисаме как раз не спал, поэтому, видя тень замешательства на обычно спокойном лице напарника, поспешил на помощь.
- Что случилось, Итачи-сан?
- Ммм… Мне кажется, что ты мне не доверяешь.
- С чего Вы взяли? Это неправда, - искренне заверил нукенин Тумана.
Итачи как мог объяснил напарнику суть претензии. Кисаме прикинул что-то в уме.
- Мне надо потренироваться, - сказал он, бросив на Учиху внимательный взгляд и затаенно улыбаясь.
- Ну, так приступай к тренировкам. Ненормально, знаешь ли, когда человек спит с открытыми глазами.
«Сколько эмоций! Сколько слов!» - пришел в восторг Кисаме. Да он за все восемь лет не удостаивался такой чести от Учихи…
С этого дня он старательно тренировался не забывать прикрывать веки. Вернее делал вид. Была такому халатному отношению одна причина: Хошигаке надеялся, что Итачи снова попросит об этом, видя, что у напарника тренировки идут через пень колоду. И чтобы чувства бурлили еще сильнее, а глаза сверкали еще ярче.
Ну а как еще было развлекаться, когда единственный кто интересует холоден и молчалив, а в тебе плещется огонь желающий найти выход в общении, постоянном движении, страсти? И не важно, что ты – человек-рыба, в обличие от любимого напарника, которому как раз и положено в двадцать один год быть горячим…
- И что они там застряли? – досадливо протянул Кисаме своим скрипучим голосом, имея ввиду Хидана и Какудзу, которых они с напарником шли выручать из одной деревеньки на окраинах страны Огня.
- Хм… - Итачи остался бесстрастен, впрочем, как всегда.
- Какудзу нашел время воспитывать Хидана, - продолжил Кисаме.
По сообщению Зецу, эта пара из Акацк прервала задание из-за того, что у них закончились деньги. Лидер-сама отправил Итачи и Кисаме на помощь товарищам. Но по секрету, шизофренический «кактус» сообщил Хошигаке и Учихе, что Какудзу просто достали выходки безалаберного напарника и тот заставил Хидана отработать все выпитое саке в том же баре, наплевав на приказы Лидера.
«Ни в жизнь не поверю, чтобы у Какудзу закончились все деньги», - хмыкнул про себя Хошигаке, а вслух сказал:
- Интересно, где подрабатывает наш фанатик? Я бы посмотрел и…
Кисаме оборвал себя на полуслове. У него было отличное обоняние и чертовски хорошая память. Если Хошигаке не подводят чувства, то скоро они встретятся кое с кем интересным. Кисаме покосился на напарника. «Что вы будете делать, Итачи-сан?»
- Неспокойно, - спустя несколько минут пути, заявил Итачи.
- Мда…
Они уже подходили к месту назначения. Вокруг было довольно шумно.
- Надеюсь, это не наша парочка зомби развлекается.
- Разделимся, - предложил Учиха.
Хошигаке кивнул и отметил, что как раз та сторона, куда направился напарник была наиболее интересной.
Но ведь его драгоценный Итачи хотел, чтобы Кисаме научился закрывать глаза?
***
Все вокруг дымилось. Узумаки не мог обходиться без шума. Ну, какой из него ниндзя? Изу беспокойно ворочался в руках, напоминая о том, что Саске нужно защищать не только себя. Вернее ему и остается лишь защищать. Так сказал Наруто, перед тем, как броситься в гущу сражения. Учиха хотел наплевать на все и тоже ринуться в бой и даже успел положить нескольких нападавших. Но тут снова накатило и пришлось заползти в какой-то дровяной сарай возле смутно знакомой таверны.
Приступ лихорадки в этот раз был особо суров. Галлюцинации впервые приобрели вид старшего брата. То, что это мерещится, Саске понял сразу: в этой картинке налицо было противоречие. Учиха младший нахмурил брови, изо всех сил стараясь понять, как образ Итачи - безжалостного преступника в черно-красном мог так гармонично слиться с образом брата заботливого и даже взволнованного.
- Нии-сан, - сами собой прошептали пересохшие губы.
Галлюцинация склонилась ниже, что-то спросила. Не получив ответа, нахмурилась и протянула руку, чтобы прижать к горячему лбу холодную ладонь.
«Галлюцинация?»
- Да, - прошептал Саске, отвечая на свой вопрос, и бессознательно потянулся за удаляющейся прохладой, которая, впрочем, тут же вернулась обратно.
Саске тихонько вздохнул и произнес:
- Нии-сан, какой же ты…
Учиха хотел сказать: заботливый, ненавистный, родной и много чего еще. Но другая прохладная ладонь галлюцинации легла на его рот. И Саске даже подумал, что отчасти благодарен ей за то, что не дала сказать подобной глупости. Не пристало Учихам разговаривать с галлюцинацией, да еще и делиться самым-самым…
А потом, видимо, Саске совсем уснул, потому что приснилось, будто его опять взяли на руки, как несколько дней назад Наруто, и куда-то понесли сквозь грохот ломающегося дерева и свистящих кунаев…
***
Грязно выругавшись, Хидан подавил настойчивое желание смачно плюнуть на пол. Он вовремя вспомнил, что за любую недостойную выходку хозяин таверны приписывал сумму к его долгу. Хидан скрипнул зубами, проклиная Какудзу, который заставил его носить пышные юбки официантки и отрабатывать долг за саке. Не годится преступнику S-касса мыть посуду и надраивать полы, да еще и в таком виде.
Притопнув с досадой ногой, обутой в туфли на шпильке, Хидан поковылял к столу, на котором находилась очень высокая стопка тарелок. Ноги болели нещадно. Обувь была на несколько размеров меньше, но Хидан не позволил выбрать другую. Должен же он хоть какое-то удовольствие получить от создавшейся ситуации. Хотя подобное страдание во имя Дзясина было недостойно верного слуги жестокого бога. Где кровь и разрушения, вопли и стоны? Он уже несколько дней не имел возможности принести жертву и начал побаиваться гнева Дзясина.
Хидан поднял стопку тарелок и направился к выходу из кухни. Грохот должен был насторожить преступника, хотя, в любом случае, он никак не мог бы успеть отреагировать. Когда до входа в зал таверны остался шаг, дверь распахнулась. Из-за тарелок Хидану было плохо видно. Единственное, что он заметил это густую взлохмаченную зеленую шевелюру.
«Что-то знакомое», - успел подумать фанатик, а затем его втолкнули в зал, он запутался в каблуках и юбках, споткнулся о присевшего за стойкой хозяина. А в следующую минуту тарелки, полетели в стеклянную стойку с бутылками, Хидан повалился на пол. Все вокруг звенело, осыпалось осколками стеклянных полок и бутылок, разливалось алкоголем по паркету, смешиваясь с кровью восторженно стонущего фанатика. А над головой гремел вопль напарника, перегнувшегося через стойку:
- Хидаааан! Какого чертаааа?!
***
Грохот и вопли в таверне, что находилась в семидесяти метрах от того места, где стоял Итачи, стихли пять минут назад. Учиха ждал, вглядываясь в звездное небо.
- Наруто-кун, - тихо прервал он, наконец, звенящую тишину. – Выходи.
Старший из Учих-нукенинов пристально посмотрел вправо, где стояло толстое дерево из-за которого показался джинчуурики Девятихвостого. Шиноби очень хорошо видят в темноте. Так что, даже не активируя привычный шаринган, Итачи смог оценить холодную решимость, застывшую в глазах Узумаки.
«Вырос», - подумал Учиха, с долей облегчения отмечая, что Наруто не стал ничего спрашивать. Сейчас было не до разговоров. Кисаме слишком близко, однако, почему-то не двигается.
Итачи подошел к Узумаки и протянул небольшой сверток, величиной с ладонь:
- Три ложки на стакан воды. Выпить всего четыре раза, - тихо произнес старший Учиха.
Наруто машинально сжал пакетик, открыл рот, собираясь что-то спросить, но передумал. Он так и не шелохнулся до тех пор, пока Итачи не покинул небольшую полянку, где разыгралась эта странная и в то же время, как показалось Узумаки, совершенно неудивительная сцена.
Итачи прошел пару метров, завернул за дерево и посмотрел на Кисаме. Напарник сидел, плотно прикрыв веки…
Из таверны донесся вопль Какудзу:
-Мать твою, Хидан! Ты тут еще месяц вкалывать будешь!
К счету за саке явно прибавилось еще несколько нулей.
tbc
@темы: Lyolya-san, R
-
-
20.10.2010 в 13:49