Nunc plaudite!
Название: Оттенки белого
Часть I. Глава 2. Мальчик, который видел
Автор: Galanthus
Бета: Юный Касталиец
Пейринг: Саске/Наруто; Наруто/Саске (основной)
Жанр: фантастика (сказка); ангст, юмор; романс
Статус: в процессе
Дисклеймер: Кишимото
Размещение: категорически запрещено.
Предупреждения: AU, OOC
От автора: Писалось для себя. Автор не филолог
1. Это сказка, местами страшная, местами грустная, местами веселая
2. Основной сюжет направлен на приключения
Отдельная благодарность Юный Касталиец за помощь
Глава 1
читать дальшеБежалось быстро, но чем стремительней был бег, тем быстрее накатывали воспоминания, которые хотелось забыть навсегда. Казалось, что память пыталась предостеречь его, снова указывая на то, что нужно избежать, во что бы то ни стало. Но это была медвежья услуга — воспоминания совершенно не обнадеживали, а лишь усиливали боль, страх, тоску и отчаяние.
***
В четыре года дети не писаются по ночам. Это неправильно. Но Наруто писался, и за это его били. Били сильно, ставили в угол на колени. На соль или горох. Надолго. Коленки воспалялись, появлялись незаживающие ранки, которые потом начинали гноиться, но его все равно ставили в угол, потому что Наруто продолжал писаться по ночам. Его тыкали лицом в лужицы как паршивого котенка, его заставляли вылизывать собственную мочу, ему в порыве "праведного гнева" вырезали усы на щеках, но он все так же писался по ночам.
В маленькой кладовке помещалась только одна кровать. Там не было и не могло быть окна, и поэтому оказывалось абсолютно темно. Наруто бился, кричал, вырывался, лишь бы только его не запирали там, но его опять били и привязывали к кровати. Даже обессиленный, Наруто продолжал дергаться, всхлипывать и просить, чтобы его выпустили, но никто не желал слушать. Веревки сильно давили, панцирная сетка впивалась в тело, оставляя рубцы на коже — на кровати не было матраса. На кровати вообще ничего не было, как и не было одежды на самом Наруто. Он ведь не заслужил ни постель, ни одежду, потому что гадил под себя. Но маленькие дети должны спать в кроватках, и кровать была. Но как бы строго не пытались перевоспитать Наруто, он оставался все той же неблагодарной сволочью и продолжал ссаться. Правда, не всегда. Иногда он терял сознание, и этого не случалось, но об этом никто не знал, и окружающие обвиняющее тыкали пальцем, заявляли, что он просто над всеми издевается, и начинали воздействовать на него еще строже. Ребенка главное правильно воспитать, чтобы он не вырос обузой для государства. Достаточно и того, что он и так уже висит на его шее. Да, у Наруто не было семьи, никогда не было, поэтому он с рождения жил в приюте.
О том, куда делись его родители, Наруто не спрашивал. Ему давно все доложили: отец — неизвестно кто, мать — проститутка и пьяница. Наруто, правда, не был уверен в рассказанном — это говорилось всем детям, а у всех детей точно не могло быть одинаково. Впрочем, Наруто не думал о родителях. Их не было, их не будет. А остальное не имело значения. Наруто был один. Другим детям запретили с ним общаться, словно Наруто был заразным. На самом деле воспитатели просто не желали, чтобы Наруто научил остальных ребят чему-нибудь плохому. Будто он знал, что это такое. Хотя нет, Наруто знал, и то, что он нагло ссался было еще только полбеды. Основная беда заключалась в том, что Наруто оказался патологическим вруном, который рассказывал ужасные небылицы о том, чего не может существовать. За это вранье его убить было мало.
Глотая слезы и жуя сопли, он рассказывал о монстрах в шкафах и под кроватью. Поразительно было то, как такой маленький мальчик мог врать настолько изощренно и изворотливо. Мальчишка, ко всему прочему, оказался превосходным актером, потому что его россказни, пусть и являлись небылицами, звучали правдоподобно. Иногда даже становилось жутко. Но взрослые не должны бояться детского вранья, никак не должны. Поэтому они еще сильнее били Наруто, чтобы только он заткнулся. Но поганец врал, не преставая. Эта отвратительная его черта — привлекать к себе внимание любым способом — была омерзительна. И воспитатели вовсе его не ненавидели, они только пытались исправить недостатки. Да, они только пытались его правильно воспитать. Без ненависти и страха.
Наруто не был дураком. Он понимал, за что его наказывают, но продолжал рассказывать, и вовсе не потому что делал все это на зло, нет. Просто монстры действительно существовали. Они являлись по ночам, подходя к нему вплотную, дышали в лицо смрадом, обещали когда-нибудь сожрать его. Наруто их панически боялся, потому непроизвольно писался. Монстры к нему не прикасались, но они рассказывали ужасные вещи, которые собирались сделать с ним, когда придет время. В той самой ненавистной кладовке они окружали его и шептали на разные лады об одном и том же. Иногда Наруто не выдерживал и терял сознание, и это было счастье. Наруто ненавидел и боялся ночи, потому что она приводила с собой зло. Но однажды монстры появились днем, и тогда воспитатели, наконец, поняли, что мальчишка попросту сумасшедший. Поняли и вздохнули с облегчением. Ведь от такой обузы легко было избавиться.
Доктор Кабуто ласково улыбался и гладил Наруто по волосам. Наруто к такому не привык и был сильно напуган, но доктор Кабуто продолжал его гладить и говорить тихим успокаивающим голосом. А еще доктор угостил его леденцом на палочке. Наруто впервые ел конфету, она оказалась очень вкусной. Доктор Кабуто был добрым дядей, он попросил Наруто рассказать обо всем, и Наруто не стал ничего утаивать, потому что наконец-то встретил человека, который ему поверит. Он уезжал с доктором Кабуто в новую жизнь счастливый, оставляя позади ужасный приют. Наруто не было и пяти лет, он еще не умел разбираться в людях, и, если бы он заранее узнал, что его ожидает, он непременно сбежал бы и сам бы закрылся в той кошмарной кладовке, где живут самые отвратительные монстры.
Сирота. Ко всему прочему, "больной на всю голову". Наруто оказался совершенно социально не защищен, что позволило доктору Кабуто делать с ним что угодно. Нет, доктор Кабуто вовсе не был садистом — ученым-исследователем, трудившимся исключительно на благо человечества. В основе его работы лежали высокие цели, и в способах их достижения не было ничего предосудительного. К тому же доктор действовал только в рамках закона. Ведь эксперименты на животных официально разрешены. С точки зрения биологии человек — это животное. Все логично. Поэтому Наруто и стал экспериментальным материалом. И доктор Кабуто не сомневался, что это справедливо. Ведь Наруто — ошибка природы, язва на теле человечества. Такие как он не должны рождаться, но уж коли так вышло, и он появился на свет, так почему бы не принести тогда всеобщую пользу? Ведь из самого Наруто ничего не получится, он пожизненно будет на иждивении государства. Наруто даже хуже подопытного кролика, ведь последнего можно было использовать для разных целей, а сумасшедший ребенок не годился ни на что. Доктор Кабуто, если рассуждать непредвзято, в придачу ко всем его научным изысканиям, еще и устранял социальную несправедливость.
Электрошок, инсулиновые комы и другие, запрещенные в психиатрии методы, вполне сгодились для Наруто. Доктора крайне интересовала человеческая психика, и он со всей тщательностью и скрупулезностью проводил свои исследования. Постоянное воздействие галлюциногенов для расширения границ сознания отделили Наруто от реальности, погрузив в нескончаемый кошмар. Он больше ничего не соображал и был послушной куклой в чужих руках. Конечно, разум ему иногда возвращали, чтобы отследить его реакции, но ненадолго.
По отношению к Наруто у доктора Кабуто возникла какая-то необычайная исследовательская жадность, словно одной больной психики было мало. Поэтому доктор решил поставить на Наруто еще один эксперимент и приручить его бояться человеческих прикосновений. Наруто надо сказать оказался вообще очень благодатным материалом, потому что у мальчишки была поразительная стойкость и выносливость. Но даже игр с психикой показалось доктору недостаточно, и он всерьез занялся изучением процессов регенерации Наруто. На мальчишке удивительно быстро все заживало. С целью убедиться и все проверить, Наруто три раза подряд ломали руку в одном и том же месте сразу после заживления очередного перелома. Разумеется, доктор Кабуто был вовсе не оригинален в своих методах изыскания. Он взял в основу труды нацистских ученых, которые счел весьма прогрессивными. Работа шла полным ходом, и доктора Кабуто ничего не могло остановить. Это продолжалось почти девять лет.
Неизвестно как, но правда все же всплыла наружу. Был громкий судебный процесс, но все это прошло мимо Наруто. Он оказался совершенно не в том состоянии, чтобы понимать. Психиатрическую клинику расформировывать не стали, просто назначили нового главврача. Когда Цунаде зашла в один из изоляторов, она была потрясена до глубины души, несмотря на весь свой впечатляющий опыт. На полу в собственных испражнениях сидел обнаженный подросток с совершенно безумными глазами, и, пуская слюни, мычал нечто нечленораздельное. Таким Цунаде впервые увидела Наруто.
Цунаде была доброй, но не мягкотелой. Она была суровой, требовательной и жесткой, поэтому она справилась. Если бы на месте Цунаде оказался другой человек, он просто махнул бы рукой и позволил бы жалости взять над собой вверх, и это означало оставить Наруто навсегда во тьме. Но Цунаде не умела жалеть. Властно сверкнув глазами, она категорично приказывала:
— Надо!
И Наруто слушался беспрекословно, идя туда, куда она указывала. Он принимал лекарства из ее рук, выполнял все назначения, он делал все, как она говорила, и Цунаде не подвела. Она смогла добиться того, что Наруто поправился, правда, на это ей понадобился не один год. Она научила его не верить своим глазам и ушам, не верить самому себе, и это была победа над болезнью.
Наруто поправился настолько, что ему даже разрешили покинуть стены клиники. Ему тогда только исполнилось семнадцать, и он очень боялся, что его отправят обратно в приют. К встрече с тем своим прошлым Наруто был не готов. Но Цунаде его успокоила, оформив временную опеку, что позволило Наруто жить одному. Однако это оказался только практический шаг, так как Цунаде пыталась научить его самостоятельности в реальном мире. Как бы тепло они ни относились друг к другу, их отношения ограничивались схемой "врач — пациент".
Квартирка была маленькой, однокомнатной, и она располагалась приблизительно в ста метрах от клиники. Так Наруто чувствовал себя спокойней. Он, конечно, вначале не мог оставаться один, поэтому приходил на прием к Цунаде практически ежедневно. Но постепенно он привык и многому научился, и последние четыре месяца визиты в клинику осуществлялись только два раза в неделю, уже скорее по привычке и желанию увидеться, а не из необходимости.
Наруто назначили пенсию, которую он получал сам. Она была невелика, но казалась ему огромной, потому что он попросту не знал, куда тратить все эти деньги. У него оказалось так мало потребностей, и кроме желания съесть что-нибудь вкусное искушений больше не возникало. Поэтому на работу Наруто устроился вовсе не из-за денег. Ему просто очень сильно хотелось приятно удивить Цунаде и доказать, что он справляется. Работа подсобного рабочего на складе считалась не особо престижной и мало оплачивалась, но это было не главное. В любом случае, Наруто точно не мог претендовать на что-нибудь лучшее, так как остался безграмотным. В сенситивный период его не научили читать и писать, поэтому позднее приобретенные знания оказались весьма скудными, что исключало возможность получения образования. Но это тоже была мелочь. Наруто уже знал цену настоящему.
Больше года свободы и все нарастающей самоуверенности, а с ней и спокойствия. Это было замечательное время. Не появлялось никаких тревожащих симптомов, и Цунаде решила, что Наруто вполне готов идти дальше. Она порекомендовала съездить в путешествие, а Наруто всегда ее слушался. Сама Цунаде тоже собиралась уехать вместе со своим мужем Джираей в Европу, отмечать двадцатипятилетие со дня свадьбы. Наруто не знал, куда поехать. Идею осмотреть средневековые замки предложила Шизуне, ассистент Цунаде, очень добрая и отзывчивая женщина. Она помогала выбрать тур. И именно на этом они остановились только потому, что выпала редкая возможность попасть в знаменитый замок Учиха. Цунаде идею одобрила, и Наруто, успокоенный, поехал. Все складывалось замечательно вплоть до последнего места назначения — замка Учиха. Стоило ему только оказаться рядом с этим мрачным зданием, как болезнь напомнила о себе.
***
Наруто снова прибавил шаг, будто пытаясь убежать от навязчивых воспоминаний. Нет. Он ни за что не вернется назад, он больше не сможет окунуться в свое прошлое, он лучше умрет. На горизонте показалось здание вокзала, и это неожиданно обрадовало. Солнце уже село, но спасение было близко. Один последний рывок и все. Наруто рванул и сходу врезался в невесть откуда взявшегося человека. Он непременно упал бы, но его схватили за руки, предупреждая падение. Наруто быстро вскинул голову и встретился взглядом с черными непроницаемыми глазами.
Часть I. Глава 2. Мальчик, который видел
Автор: Galanthus
Бета: Юный Касталиец
Пейринг: Саске/Наруто; Наруто/Саске (основной)
Жанр: фантастика (сказка); ангст, юмор; романс
Статус: в процессе
Дисклеймер: Кишимото
Размещение: категорически запрещено.
Предупреждения: AU, OOC
От автора: Писалось для себя. Автор не филолог
1. Это сказка, местами страшная, местами грустная, местами веселая
2. Основной сюжет направлен на приключения
Отдельная благодарность Юный Касталиец за помощь
Глава 1
читать дальшеБежалось быстро, но чем стремительней был бег, тем быстрее накатывали воспоминания, которые хотелось забыть навсегда. Казалось, что память пыталась предостеречь его, снова указывая на то, что нужно избежать, во что бы то ни стало. Но это была медвежья услуга — воспоминания совершенно не обнадеживали, а лишь усиливали боль, страх, тоску и отчаяние.
***
В четыре года дети не писаются по ночам. Это неправильно. Но Наруто писался, и за это его били. Били сильно, ставили в угол на колени. На соль или горох. Надолго. Коленки воспалялись, появлялись незаживающие ранки, которые потом начинали гноиться, но его все равно ставили в угол, потому что Наруто продолжал писаться по ночам. Его тыкали лицом в лужицы как паршивого котенка, его заставляли вылизывать собственную мочу, ему в порыве "праведного гнева" вырезали усы на щеках, но он все так же писался по ночам.
В маленькой кладовке помещалась только одна кровать. Там не было и не могло быть окна, и поэтому оказывалось абсолютно темно. Наруто бился, кричал, вырывался, лишь бы только его не запирали там, но его опять били и привязывали к кровати. Даже обессиленный, Наруто продолжал дергаться, всхлипывать и просить, чтобы его выпустили, но никто не желал слушать. Веревки сильно давили, панцирная сетка впивалась в тело, оставляя рубцы на коже — на кровати не было матраса. На кровати вообще ничего не было, как и не было одежды на самом Наруто. Он ведь не заслужил ни постель, ни одежду, потому что гадил под себя. Но маленькие дети должны спать в кроватках, и кровать была. Но как бы строго не пытались перевоспитать Наруто, он оставался все той же неблагодарной сволочью и продолжал ссаться. Правда, не всегда. Иногда он терял сознание, и этого не случалось, но об этом никто не знал, и окружающие обвиняющее тыкали пальцем, заявляли, что он просто над всеми издевается, и начинали воздействовать на него еще строже. Ребенка главное правильно воспитать, чтобы он не вырос обузой для государства. Достаточно и того, что он и так уже висит на его шее. Да, у Наруто не было семьи, никогда не было, поэтому он с рождения жил в приюте.
О том, куда делись его родители, Наруто не спрашивал. Ему давно все доложили: отец — неизвестно кто, мать — проститутка и пьяница. Наруто, правда, не был уверен в рассказанном — это говорилось всем детям, а у всех детей точно не могло быть одинаково. Впрочем, Наруто не думал о родителях. Их не было, их не будет. А остальное не имело значения. Наруто был один. Другим детям запретили с ним общаться, словно Наруто был заразным. На самом деле воспитатели просто не желали, чтобы Наруто научил остальных ребят чему-нибудь плохому. Будто он знал, что это такое. Хотя нет, Наруто знал, и то, что он нагло ссался было еще только полбеды. Основная беда заключалась в том, что Наруто оказался патологическим вруном, который рассказывал ужасные небылицы о том, чего не может существовать. За это вранье его убить было мало.
Глотая слезы и жуя сопли, он рассказывал о монстрах в шкафах и под кроватью. Поразительно было то, как такой маленький мальчик мог врать настолько изощренно и изворотливо. Мальчишка, ко всему прочему, оказался превосходным актером, потому что его россказни, пусть и являлись небылицами, звучали правдоподобно. Иногда даже становилось жутко. Но взрослые не должны бояться детского вранья, никак не должны. Поэтому они еще сильнее били Наруто, чтобы только он заткнулся. Но поганец врал, не преставая. Эта отвратительная его черта — привлекать к себе внимание любым способом — была омерзительна. И воспитатели вовсе его не ненавидели, они только пытались исправить недостатки. Да, они только пытались его правильно воспитать. Без ненависти и страха.
Наруто не был дураком. Он понимал, за что его наказывают, но продолжал рассказывать, и вовсе не потому что делал все это на зло, нет. Просто монстры действительно существовали. Они являлись по ночам, подходя к нему вплотную, дышали в лицо смрадом, обещали когда-нибудь сожрать его. Наруто их панически боялся, потому непроизвольно писался. Монстры к нему не прикасались, но они рассказывали ужасные вещи, которые собирались сделать с ним, когда придет время. В той самой ненавистной кладовке они окружали его и шептали на разные лады об одном и том же. Иногда Наруто не выдерживал и терял сознание, и это было счастье. Наруто ненавидел и боялся ночи, потому что она приводила с собой зло. Но однажды монстры появились днем, и тогда воспитатели, наконец, поняли, что мальчишка попросту сумасшедший. Поняли и вздохнули с облегчением. Ведь от такой обузы легко было избавиться.
Доктор Кабуто ласково улыбался и гладил Наруто по волосам. Наруто к такому не привык и был сильно напуган, но доктор Кабуто продолжал его гладить и говорить тихим успокаивающим голосом. А еще доктор угостил его леденцом на палочке. Наруто впервые ел конфету, она оказалась очень вкусной. Доктор Кабуто был добрым дядей, он попросил Наруто рассказать обо всем, и Наруто не стал ничего утаивать, потому что наконец-то встретил человека, который ему поверит. Он уезжал с доктором Кабуто в новую жизнь счастливый, оставляя позади ужасный приют. Наруто не было и пяти лет, он еще не умел разбираться в людях, и, если бы он заранее узнал, что его ожидает, он непременно сбежал бы и сам бы закрылся в той кошмарной кладовке, где живут самые отвратительные монстры.
Сирота. Ко всему прочему, "больной на всю голову". Наруто оказался совершенно социально не защищен, что позволило доктору Кабуто делать с ним что угодно. Нет, доктор Кабуто вовсе не был садистом — ученым-исследователем, трудившимся исключительно на благо человечества. В основе его работы лежали высокие цели, и в способах их достижения не было ничего предосудительного. К тому же доктор действовал только в рамках закона. Ведь эксперименты на животных официально разрешены. С точки зрения биологии человек — это животное. Все логично. Поэтому Наруто и стал экспериментальным материалом. И доктор Кабуто не сомневался, что это справедливо. Ведь Наруто — ошибка природы, язва на теле человечества. Такие как он не должны рождаться, но уж коли так вышло, и он появился на свет, так почему бы не принести тогда всеобщую пользу? Ведь из самого Наруто ничего не получится, он пожизненно будет на иждивении государства. Наруто даже хуже подопытного кролика, ведь последнего можно было использовать для разных целей, а сумасшедший ребенок не годился ни на что. Доктор Кабуто, если рассуждать непредвзято, в придачу ко всем его научным изысканиям, еще и устранял социальную несправедливость.
Электрошок, инсулиновые комы и другие, запрещенные в психиатрии методы, вполне сгодились для Наруто. Доктора крайне интересовала человеческая психика, и он со всей тщательностью и скрупулезностью проводил свои исследования. Постоянное воздействие галлюциногенов для расширения границ сознания отделили Наруто от реальности, погрузив в нескончаемый кошмар. Он больше ничего не соображал и был послушной куклой в чужих руках. Конечно, разум ему иногда возвращали, чтобы отследить его реакции, но ненадолго.
По отношению к Наруто у доктора Кабуто возникла какая-то необычайная исследовательская жадность, словно одной больной психики было мало. Поэтому доктор решил поставить на Наруто еще один эксперимент и приручить его бояться человеческих прикосновений. Наруто надо сказать оказался вообще очень благодатным материалом, потому что у мальчишки была поразительная стойкость и выносливость. Но даже игр с психикой показалось доктору недостаточно, и он всерьез занялся изучением процессов регенерации Наруто. На мальчишке удивительно быстро все заживало. С целью убедиться и все проверить, Наруто три раза подряд ломали руку в одном и том же месте сразу после заживления очередного перелома. Разумеется, доктор Кабуто был вовсе не оригинален в своих методах изыскания. Он взял в основу труды нацистских ученых, которые счел весьма прогрессивными. Работа шла полным ходом, и доктора Кабуто ничего не могло остановить. Это продолжалось почти девять лет.
Неизвестно как, но правда все же всплыла наружу. Был громкий судебный процесс, но все это прошло мимо Наруто. Он оказался совершенно не в том состоянии, чтобы понимать. Психиатрическую клинику расформировывать не стали, просто назначили нового главврача. Когда Цунаде зашла в один из изоляторов, она была потрясена до глубины души, несмотря на весь свой впечатляющий опыт. На полу в собственных испражнениях сидел обнаженный подросток с совершенно безумными глазами, и, пуская слюни, мычал нечто нечленораздельное. Таким Цунаде впервые увидела Наруто.
Цунаде была доброй, но не мягкотелой. Она была суровой, требовательной и жесткой, поэтому она справилась. Если бы на месте Цунаде оказался другой человек, он просто махнул бы рукой и позволил бы жалости взять над собой вверх, и это означало оставить Наруто навсегда во тьме. Но Цунаде не умела жалеть. Властно сверкнув глазами, она категорично приказывала:
— Надо!
И Наруто слушался беспрекословно, идя туда, куда она указывала. Он принимал лекарства из ее рук, выполнял все назначения, он делал все, как она говорила, и Цунаде не подвела. Она смогла добиться того, что Наруто поправился, правда, на это ей понадобился не один год. Она научила его не верить своим глазам и ушам, не верить самому себе, и это была победа над болезнью.
Наруто поправился настолько, что ему даже разрешили покинуть стены клиники. Ему тогда только исполнилось семнадцать, и он очень боялся, что его отправят обратно в приют. К встрече с тем своим прошлым Наруто был не готов. Но Цунаде его успокоила, оформив временную опеку, что позволило Наруто жить одному. Однако это оказался только практический шаг, так как Цунаде пыталась научить его самостоятельности в реальном мире. Как бы тепло они ни относились друг к другу, их отношения ограничивались схемой "врач — пациент".
Квартирка была маленькой, однокомнатной, и она располагалась приблизительно в ста метрах от клиники. Так Наруто чувствовал себя спокойней. Он, конечно, вначале не мог оставаться один, поэтому приходил на прием к Цунаде практически ежедневно. Но постепенно он привык и многому научился, и последние четыре месяца визиты в клинику осуществлялись только два раза в неделю, уже скорее по привычке и желанию увидеться, а не из необходимости.
Наруто назначили пенсию, которую он получал сам. Она была невелика, но казалась ему огромной, потому что он попросту не знал, куда тратить все эти деньги. У него оказалось так мало потребностей, и кроме желания съесть что-нибудь вкусное искушений больше не возникало. Поэтому на работу Наруто устроился вовсе не из-за денег. Ему просто очень сильно хотелось приятно удивить Цунаде и доказать, что он справляется. Работа подсобного рабочего на складе считалась не особо престижной и мало оплачивалась, но это было не главное. В любом случае, Наруто точно не мог претендовать на что-нибудь лучшее, так как остался безграмотным. В сенситивный период его не научили читать и писать, поэтому позднее приобретенные знания оказались весьма скудными, что исключало возможность получения образования. Но это тоже была мелочь. Наруто уже знал цену настоящему.
Больше года свободы и все нарастающей самоуверенности, а с ней и спокойствия. Это было замечательное время. Не появлялось никаких тревожащих симптомов, и Цунаде решила, что Наруто вполне готов идти дальше. Она порекомендовала съездить в путешествие, а Наруто всегда ее слушался. Сама Цунаде тоже собиралась уехать вместе со своим мужем Джираей в Европу, отмечать двадцатипятилетие со дня свадьбы. Наруто не знал, куда поехать. Идею осмотреть средневековые замки предложила Шизуне, ассистент Цунаде, очень добрая и отзывчивая женщина. Она помогала выбрать тур. И именно на этом они остановились только потому, что выпала редкая возможность попасть в знаменитый замок Учиха. Цунаде идею одобрила, и Наруто, успокоенный, поехал. Все складывалось замечательно вплоть до последнего места назначения — замка Учиха. Стоило ему только оказаться рядом с этим мрачным зданием, как болезнь напомнила о себе.
***
Наруто снова прибавил шаг, будто пытаясь убежать от навязчивых воспоминаний. Нет. Он ни за что не вернется назад, он больше не сможет окунуться в свое прошлое, он лучше умрет. На горизонте показалось здание вокзала, и это неожиданно обрадовало. Солнце уже село, но спасение было близко. Один последний рывок и все. Наруто рванул и сходу врезался в невесть откуда взявшегося человека. Он непременно упал бы, но его схватили за руки, предупреждая падение. Наруто быстро вскинул голову и встретился взглядом с черными непроницаемыми глазами.
@темы: Galanthus
-
-
05.12.2010 в 19:07большое спасибо!
Юный Касталиец
-
-
05.12.2010 в 19:12-
-
05.12.2010 в 19:58-
-
05.12.2010 в 20:01-
-
05.12.2010 в 20:50Исчезающая улыбка спасибо) Наруто получит свой кусочек счастья. получит, не сомневайтесь. На этом соо всегда истории заканчиваются хорошо)
-
-
06.12.2010 в 18:29Хочу проду
-
-
06.12.2010 в 19:33-
-
25.02.2011 в 21:39-
-
25.02.2011 в 21:40