Дай мне день, чтоб тебе его отдать (с).
Название: И все-таки.
Автор: Серебряная.
Дисклеймер: Все не мое, а Кишимото.
Жанр: Ангст, романтика.
Рейтинг: PG.
Пейринг (пара) и/или персонажи: Наруто/Саске.
Размер: Драббл.
Саммари (содержание): Наруто - Хокаге. Саске - в АНБУ. Учиху вернули недавно, война закончилась недавно. А недосказанность осталась.
Состояние: Закончен.
Размещение: Меня спросите.
И все-такиКресло, конечно, удобное, кресло, конечно, с высокой спинкой, и Наруто может расслабленно откинуться на нее, прикрыв мученически глаза через секунду после очередного щелчка закрывающейся двери. Сегодня приходят исключительно по дурацким вопросам.
Хочется движения, общения и проблем. Но АНБУ, стоящий по левую сторону от стола, заваленного бумагой, - эдакая дань предыдущему Хокаге, кажется, способен на определенное, ограниченное количество слов в день.
- Хочу на миссию.
Молчание давит на черепушку, заставляя сомневаться в реальности сегодняшнего дня и в присутствии рядом живого существа, пусть даже такого сволочного.
Наруто мечтал стать Хокаге, Наруто ужасно рад текущему положению дел, Наруто старается прочувствовать каждую минуту в этом кабинете, пока рядом стоит застывший мрачным столбом его ровесник в новенькой форме.
- Да-да, теперь мое дело миссии раздавать, знаю-знаю, но иногда так хочется.
И подурачиться хочется, скорбное выражение состроить, и ощутить, как сердце радостно прижимает к грудной клетке, когда «красно-белая маска» поворачивается к нему и одаривает выразительным взглядом через прорези. Таким знакомым взглядом. И Узумаки остается заполнен этим «разговором» до конца рабочего дня.
Шестой тянется руками к потолку, складывая ладони в замок, чуть ли не зевает, приподнимаясь на носках - завершающий штрих перед походом до дома. Жутко хочется выразить. Все, о чем думал, все, о чем думаешь, все, что, уверен, теперь важно не только тебе. Да что там, всегда было важно не только, как одностороннее касание сквозь тянущиеся к небу, извивающиеся к земле, оставляющие тени на лице и смолу на пальцах, черные полосы боли и ненависти. Теперь кутает в спокойствие, холодит его свежестью, новизной. Да, пока еще прохладно, ничего, нагреем.
Наруто улыбается не хуже, чем раньше, особенно от внимания детворы, носящейся по улицам Конохи. Мальчишки смотрят с восхищением, девчонки хихикают, оттачивая это мастерство с запасом на долгие годы. Один, с самодельным протектором на лбу, беззастенчиво тыкает пальцем в молчаливого АНБУ и невозмутимо спрашивает:
- А он живой?
Не понимает, как можно так равнодушно и неподвижно стоять под заходящими лучами солнца рядом с искрящим шутками сильнейшим ниндзя деревни. Наруто смеется и укладывает ладонь своему телохранителю на плечо.
- Он у меня просто серьезный такой, ответственный.
И невесомо проводит пальцами до локтя, совершенно не чувствуя под грубым материалом теплоты тела.
У собственного дома он разворачивается на носках, клонит вперед блондинистую голову и просит.
- Сними, а?
Очерчивает в воздухе контур маски, скрывающей родное лицо и "разрезает" этот невидимый рисунок указательным пальцем. Ну, что за ребячество.
- Давай зайдем, поговорим. Саске?
- Это приказ?
Не понять - шутит или злится. Но поза расслабленная, не уйдет, тоже не хочет тишины.
Наруто стягивает с себя плащ – «символ власти», Учиха аккуратно снимает безликую маску.
С какой стати так неловко, что приходится достать припасенную к празднику бутылку и, чуть жмурясь, пить неторопливыми глотками. Просто для вида, просто, чтобы сознание поняло, наконец - здесь, можно, нужно. Жизненно необходимо нести чушь: случайные мысли, дурацкие сплетни, комичные миссии. Все, что вспомнишь, все, что он будет слушать, изредка хмыкая, кривя губы в подобии легкой улыбки.
- Я же не знал, что Сакура так разозлится, раньше она не была такой ярой защитницей животных.
- Идиот.
И Наруто накрывает, от кончиков потеплевших пальцев до торчащих волос на макушке. Тянет в области сердца, и ладони сами по себе ищут доказательства, тактильные, редкие, жизненные. Доказательства присутствия.
Корпус и голову клонит вправо, и Узумаки бережно цепляясь за край чужого рукава, лбом утыкается Учихе в плечо. Доверительно жмется к преступнику и предателю, который слишком много молчит, который надев форму АНБУ, заявил «это работа» и нашел для себя еще одну стену, еще одну причину для отчуждения - безликость.
Саске не любит слова, Наруто слышит каждую букву, проникает сквозь их звучание и видит, видит, чтоб его, самую суть.
Преступник устал думать, что будет завтра, упрямец скользит пальцами к его запястью и чувствует пульс. Биение сердца в каждой клеточке и тепло под каждым прикосновением. И упрямец верит, что может сказать все. Так, как любит этот гордый брюнет - без слов, оставив для себя на губах пару лишних слогов, чтобы сложить их в имя.
- Я так скучал, скотина ты такая.
Сильнее в плечо вжимается, сам ближе, не находя ответа, но раз за разом беззвучно повторяя вопрос. Сколько можно мучить, когда почти безнадежно тянешься к его шее и замираешь. Смотрит. Досмотрелся в бездну, и она взглянула в ответ.
- Ну, извини.
«Прощаю – прости». Порядок слов нарушен, не утерпел.
И у парня, который выстрадал и выорал для себя пост Хокаге, внутри плавится болезненное счастье, спиралью родового знака закручивается нежность в ответ на тембр голоса, на слова, на интонацию, которая нормальных людей обычно обижает. Только Шестой не нормальный - он Наруто, а рядом Саске. Вот и все.
Не разделяя «до» и «после», учась заново, но по-новому ценить с трудом добытое, Узумаки понимает: догнал, вернул, услышан.
Пальцами едва касаясь, очерчивая контур лица, задевая угольные пряди, оттягивает в сторону ворот, губами прижимается к бледной коже, к тому месту, где когда-то не углядел, не заметил проклятую печать. И Саске понимает, что нужно выбирать. Грань того момента, до которого дотянул, выгнул отрезок, берущий начало от позорного шага обратно в Коноху, уже нетерпеливо дышит в лицо. Дальше - ничего, это аксиома. Невозможно молчать вечно, а жаль.
Гордость раздирает, пускает трещины по внутренним убеждениям, как маленький - закрыть бы на все глаза, и пусть решит кто-нибудь другой. Но есть только ты, и замеревший, сжавшийся Наруто, заботливо переплетающий свои дрожащие пальцы с твоими, почти безвольными.
Коноха - тюрьма, в ней нет просторов, Коноха - замкнутый мир во главе с улыбчивым дурачком. Которому так хочется верить.
И Саске решает, сдается, за секунду до «поздно», за секунду до того, как Узумаки уже готов подскочить и вылететь прочь из комнаты, лишь бы лучший друг, бывший лучший друг не видел непривычный тусклый взгляд, будто убавили яркость, подкрутили настройки - не растрачивай зря.
Наруто дернулся и замер, слабостью по спине к ногам отдает прикосновение губ к белокурой макушке. Так и прирастают друг к другу, без слов, ладонь к ладони, передавая всю тоску, которая готова была разъесть тела, ошметками оставляя мертвую кожу на пройденной дороге. Сколько ее за спиной, в какой рулон скрутить можно - красота.
И когда умиротворенный Хокаге засыпает, положив голову на колени своего АНБУ, поджимая ноги, хватаясь за край теплого пледа, мелькая улыбкой в ответ на заботливое поглаживание плеча, Учиха думает: если бы все тюрьмы были такими, то весь мир состоял бы из одних преступников.
И о том, что все-таки чертовски хорошо иметь безликую маску, которой очень скоро придется скрывать не только равнодушие, но и что-то более значимое и ценное, особенно для того, кто был и есть упрямее, преданнее и надежнее всех в этом не таком уж пропахшем местью мире.
Автор: Серебряная.
Дисклеймер: Все не мое, а Кишимото.
Жанр: Ангст, романтика.
Рейтинг: PG.
Пейринг (пара) и/или персонажи: Наруто/Саске.
Размер: Драббл.
Саммари (содержание): Наруто - Хокаге. Саске - в АНБУ. Учиху вернули недавно, война закончилась недавно. А недосказанность осталась.
Состояние: Закончен.
Размещение: Меня спросите.
И все-такиКресло, конечно, удобное, кресло, конечно, с высокой спинкой, и Наруто может расслабленно откинуться на нее, прикрыв мученически глаза через секунду после очередного щелчка закрывающейся двери. Сегодня приходят исключительно по дурацким вопросам.
Хочется движения, общения и проблем. Но АНБУ, стоящий по левую сторону от стола, заваленного бумагой, - эдакая дань предыдущему Хокаге, кажется, способен на определенное, ограниченное количество слов в день.
- Хочу на миссию.
Молчание давит на черепушку, заставляя сомневаться в реальности сегодняшнего дня и в присутствии рядом живого существа, пусть даже такого сволочного.
Наруто мечтал стать Хокаге, Наруто ужасно рад текущему положению дел, Наруто старается прочувствовать каждую минуту в этом кабинете, пока рядом стоит застывший мрачным столбом его ровесник в новенькой форме.
- Да-да, теперь мое дело миссии раздавать, знаю-знаю, но иногда так хочется.
И подурачиться хочется, скорбное выражение состроить, и ощутить, как сердце радостно прижимает к грудной клетке, когда «красно-белая маска» поворачивается к нему и одаривает выразительным взглядом через прорези. Таким знакомым взглядом. И Узумаки остается заполнен этим «разговором» до конца рабочего дня.
Шестой тянется руками к потолку, складывая ладони в замок, чуть ли не зевает, приподнимаясь на носках - завершающий штрих перед походом до дома. Жутко хочется выразить. Все, о чем думал, все, о чем думаешь, все, что, уверен, теперь важно не только тебе. Да что там, всегда было важно не только, как одностороннее касание сквозь тянущиеся к небу, извивающиеся к земле, оставляющие тени на лице и смолу на пальцах, черные полосы боли и ненависти. Теперь кутает в спокойствие, холодит его свежестью, новизной. Да, пока еще прохладно, ничего, нагреем.
Наруто улыбается не хуже, чем раньше, особенно от внимания детворы, носящейся по улицам Конохи. Мальчишки смотрят с восхищением, девчонки хихикают, оттачивая это мастерство с запасом на долгие годы. Один, с самодельным протектором на лбу, беззастенчиво тыкает пальцем в молчаливого АНБУ и невозмутимо спрашивает:
- А он живой?
Не понимает, как можно так равнодушно и неподвижно стоять под заходящими лучами солнца рядом с искрящим шутками сильнейшим ниндзя деревни. Наруто смеется и укладывает ладонь своему телохранителю на плечо.
- Он у меня просто серьезный такой, ответственный.
И невесомо проводит пальцами до локтя, совершенно не чувствуя под грубым материалом теплоты тела.
У собственного дома он разворачивается на носках, клонит вперед блондинистую голову и просит.
- Сними, а?
Очерчивает в воздухе контур маски, скрывающей родное лицо и "разрезает" этот невидимый рисунок указательным пальцем. Ну, что за ребячество.
- Давай зайдем, поговорим. Саске?
- Это приказ?
Не понять - шутит или злится. Но поза расслабленная, не уйдет, тоже не хочет тишины.
Наруто стягивает с себя плащ – «символ власти», Учиха аккуратно снимает безликую маску.
С какой стати так неловко, что приходится достать припасенную к празднику бутылку и, чуть жмурясь, пить неторопливыми глотками. Просто для вида, просто, чтобы сознание поняло, наконец - здесь, можно, нужно. Жизненно необходимо нести чушь: случайные мысли, дурацкие сплетни, комичные миссии. Все, что вспомнишь, все, что он будет слушать, изредка хмыкая, кривя губы в подобии легкой улыбки.
- Я же не знал, что Сакура так разозлится, раньше она не была такой ярой защитницей животных.
- Идиот.
И Наруто накрывает, от кончиков потеплевших пальцев до торчащих волос на макушке. Тянет в области сердца, и ладони сами по себе ищут доказательства, тактильные, редкие, жизненные. Доказательства присутствия.
Корпус и голову клонит вправо, и Узумаки бережно цепляясь за край чужого рукава, лбом утыкается Учихе в плечо. Доверительно жмется к преступнику и предателю, который слишком много молчит, который надев форму АНБУ, заявил «это работа» и нашел для себя еще одну стену, еще одну причину для отчуждения - безликость.
Саске не любит слова, Наруто слышит каждую букву, проникает сквозь их звучание и видит, видит, чтоб его, самую суть.
Преступник устал думать, что будет завтра, упрямец скользит пальцами к его запястью и чувствует пульс. Биение сердца в каждой клеточке и тепло под каждым прикосновением. И упрямец верит, что может сказать все. Так, как любит этот гордый брюнет - без слов, оставив для себя на губах пару лишних слогов, чтобы сложить их в имя.
- Я так скучал, скотина ты такая.
Сильнее в плечо вжимается, сам ближе, не находя ответа, но раз за разом беззвучно повторяя вопрос. Сколько можно мучить, когда почти безнадежно тянешься к его шее и замираешь. Смотрит. Досмотрелся в бездну, и она взглянула в ответ.
- Ну, извини.
«Прощаю – прости». Порядок слов нарушен, не утерпел.
И у парня, который выстрадал и выорал для себя пост Хокаге, внутри плавится болезненное счастье, спиралью родового знака закручивается нежность в ответ на тембр голоса, на слова, на интонацию, которая нормальных людей обычно обижает. Только Шестой не нормальный - он Наруто, а рядом Саске. Вот и все.
Не разделяя «до» и «после», учась заново, но по-новому ценить с трудом добытое, Узумаки понимает: догнал, вернул, услышан.
Пальцами едва касаясь, очерчивая контур лица, задевая угольные пряди, оттягивает в сторону ворот, губами прижимается к бледной коже, к тому месту, где когда-то не углядел, не заметил проклятую печать. И Саске понимает, что нужно выбирать. Грань того момента, до которого дотянул, выгнул отрезок, берущий начало от позорного шага обратно в Коноху, уже нетерпеливо дышит в лицо. Дальше - ничего, это аксиома. Невозможно молчать вечно, а жаль.
Гордость раздирает, пускает трещины по внутренним убеждениям, как маленький - закрыть бы на все глаза, и пусть решит кто-нибудь другой. Но есть только ты, и замеревший, сжавшийся Наруто, заботливо переплетающий свои дрожащие пальцы с твоими, почти безвольными.
Коноха - тюрьма, в ней нет просторов, Коноха - замкнутый мир во главе с улыбчивым дурачком. Которому так хочется верить.
И Саске решает, сдается, за секунду до «поздно», за секунду до того, как Узумаки уже готов подскочить и вылететь прочь из комнаты, лишь бы лучший друг, бывший лучший друг не видел непривычный тусклый взгляд, будто убавили яркость, подкрутили настройки - не растрачивай зря.
Наруто дернулся и замер, слабостью по спине к ногам отдает прикосновение губ к белокурой макушке. Так и прирастают друг к другу, без слов, ладонь к ладони, передавая всю тоску, которая готова была разъесть тела, ошметками оставляя мертвую кожу на пройденной дороге. Сколько ее за спиной, в какой рулон скрутить можно - красота.
И когда умиротворенный Хокаге засыпает, положив голову на колени своего АНБУ, поджимая ноги, хватаясь за край теплого пледа, мелькая улыбкой в ответ на заботливое поглаживание плеча, Учиха думает: если бы все тюрьмы были такими, то весь мир состоял бы из одних преступников.
И о том, что все-таки чертовски хорошо иметь безликую маску, которой очень скоро придется скрывать не только равнодушие, но и что-то более значимое и ценное, особенно для того, кто был и есть упрямее, преданнее и надежнее всех в этом не таком уж пропахшем местью мире.
@темы: Серебряная
-
-
29.03.2012 в 01:58-
-
29.03.2012 в 07:28-
-
30.03.2012 в 21:25-
-
04.04.2012 в 22:51ура). Именно этого мне и хотелось - картинки словами). ура).
julia-sani, tanya.aliya,
мерси).